Мы сделаны из звёзд

— Мы не подслушиваем! — раздался приглушенный голос, очень похожий на Пита. — Ауч! — проскулил он, когда раздался хлесткий звук удара.

Наверняка, Дейзи постаралась.

— Не хочу портить вам момент, детишки, — Дэнни просунул нос в небольшую щель приоткрытой двери, — но, Кайл, не кретинь, поцелуй ее уже, или до конца жизни будешь тусить в своей чмошной френд-зоне!

Ли схватила упаковку желе и кинула ее в Дэнни, целясь ему прямо в лицо, но тот успел со смехом захлопнуть дверь, за которой тут же послышалось бурное скандирование: «Целуй! Целуй! Целуй!», словно в коридоре собрался весь персонал больницы вместе с пациентами, включая коматозников и трупов из морга.

— Идиотизм, — устало выдохнула Ли, свирепо уставившись на закрытую дверь.

Затем ее глаза в ужасе расширились, когда она заметила, как приближается мое лицо.

— Ты, что, серьезно?!

— Вполне, — кивнул я.

— Совсем с катушек слетел?

— Уже давно.

— Кайл, — она уперлась своими маленькими ручонками мне в грудь, в надежде остановить. — Подумай о последствиях. — пыталась убедить она меня.

— Не важно. — покачал головой я, склоняя голову все ближе и ближе к ней.

— Нет, важно. Все это слишком быстро, не думаешь?

— Десять лет, Ли. Целая вечность уже прошла.

— Мы с тобой как Дубаи. Пасли верблюдов, пасли верблюдов, пасли верблюдов...и вдруг стали крупнейшим городом Арабских Эмиратов. Так не должно быть, мы...

Договорить я ней не дал, притянув ее лицо к своему. Наши губы встретились в поцелуе, и это были все аргументы, которые у меня имелись. Я очень старался, чтобы они были достаточно убедительными.

Ее губы двигались под моими, руки, в некоторых местах забинтованные и заклеенные пластырями, поднялись от моей груди, чтобы оттолкнуть:

— Какого...

— Заткнись, Ли. Я серьезно. — снова оборвал ее я.

Я уже знал, какого целовать Ли. Но понятия не имел, как делать это без видимой на то причины. Когда не нужно ничего выдумать и искать вечные оправдания самому себе, а просто делать. Потому что она здесь, передо мной, такая теплая и знакомая.

Послышался скрип двери и назойливый шепот.

— Иисусе, ну наконец-то! У меня уже спина затекла.

— Недоумки. Так бы и зажимались по углам до старости.

Не отрываясь от Ли, я нашарил позади нее подушку и швырнул в сторону двери, с удовлетворением отметив, что она резко захлопнулась.

Я проторчал в палате Ли до самого закрытия больницы. Конечный обход совершала Лоретта, которая, смиловавшись, разрешила мне остаться на ночь.

Мы с Ли теснились рядом на одноместной больничной койке, прижавшись друг к другу каждой клеточкой тела. Свет луны падал на мешок капельницы, катетером тянущейся прямо к вене на запястье Ли. Медсестра повысила дозу обезболивающего после отбоя, потому что по ночам Ли часто мучили боли в груди.

— Я рад, что ты здесь, со мной. — признался я, смотря в ее глубокие глаза цвета темной ночи за окном.

— А где еще мне быть? — улыбнулась она. — Я бы никогда не оставила тебя, Кайли.

Я зарылся носом ей в плечо, пряча в нем свою улыбку. Еще пару недель назад я был безжизненным комком химических соединений, а сейчас уже самый счастливый человек во всем чертовом мире.

Я не удержался и чуть рассмеялся в изгиб шеи Ли. Все это было так абсурдно.

— Эй, — тихо позвала она, проведя пальцами по моим волосам.

— М? — пробормотал я, не шевелясь.

— Кто ты? — озадачилась она, вынуждая меня приподняться на локте и посмотреть ей в лицо. — Я тебя больше не знаю.

— Я тебе понравлюсь. Обещаю. — улыбнулся я, целуя костяшки на внешней стороне ее ладони.

— Мне и прошлый ты нравился, — шепотом созналась она.

— Ну у тебя всегда был плохой вкус.

Она закатила глаза, толкнув меня в грудь, но я лишь прижал ее ближе к себе, зарываясь лицом в длинные густые волосы, отчего она резко вздохнула.

— Извини, вечно забываю про ребро. — опомнился я, ослабевая хватку.

— Не в нем дело, — покачала головой она, задевая носом основание моей шеи. — Просто... — она снова выдохнула не в силах договорить. — Прости меня.

— За что?

— За то, что в итоге, я тоже оказалась катастрофой. Как и все остальные.

Я усмехнулся, заправив локон ей за ухо.

— Ты моя любимая катастрофа, Ли.

— Это какая-то разновидность стокгольмского синдрома? — повела бровью она.

— Да. И ты мой личный сорт маньяка. — ответил я, прижимая ее ближе к себе.

Рукав больничной рубашки Ли задрался и обнажил кусочек татуировки на предплечье.

Даже не верится, какой огромный путь мы с ней проделали с тех пор, как я увидел это тату в первый раз. Путь сравнимый с тем, который в свое время прошло древнее ДНК бактерии, превратившееся в живое существо, и кроманьонцы эволюционировавшие в Гомо сапиенс.

Жизнь так нелепо крутила наши судьбы во все стороны, но она все же сотворила для нас с Ли нечто необыкновенное.

Я знаю, что все мы — звенья одной цепи, развивающейся по определенным закономерностям, и через пару миллионов лет от нас, наверно, останутся одни только бесполезные рудименты и загаженная атмосфера. Но не сегодня.