Мы сделаны из звёзд

Вспотевшие, с одышкой после длинной песни, они все накинулись на меня с объятиями. А затем послышались свистки и аплодисменты. Кто-то прокричал: «Вы лучшие!». И я подумал «да, черт подери, они правда лучшие».

Невыносимые, раздражающие, вечно подкалывающие друг друга, смеющиеся как припадочные, они стали моей семьей, которой в детстве я лишился. И Мелани, которая стояла там в первых рядах, зачарованно смотрящая на нас, была права. Я люблю этих обнимающих меня придурков всем сердцем.

Когда толпа утихомирилась, Фиш включил Кэтти Пэрри, и дом завибрировал в привычном размеренном ритме.

Я шел на кухню, чтобы открыть новую коробку с пивом, когда наткнулся на взгляд знакомых карих глаз. Мы с Терезой не разговаривали уже больше двух недель. С тех пор, как ее положили в больницу она лишь изредка смотрела в мою сторону, но я никак не мог понять, что значили ее мимолетные взгляды. Тереза за пару секунд нашла мою фигуру в толпе. Я ожидал, что она отвернется и снова притвориться, что я не существую, но она неожиданно улыбнулась и направилась в мою сторону. Она призывно прошествовала мимо меня на кухню, и я последовал за ней.

На кухне было тише, Тереза остановилась около раковины, чтобы стереть невидимое пятно на ее черном облегающем платье. Я стоял рядом, разрезая скотч на коробке с банками пива, как вдруг что-то упало на стол рядом со мной.

Я удивленно стрельнул глазами на девушку, но та все еще притворялась, что усердно оттирает платье.

Это была упакованная в поздравительную оберточную бумагу коробка. Не став медлить, я открыл ее в ту же секунду и обнаружил внутри пачку с наушниками Beats, которые стоили около пятидесяти баксов.

— Молли сказал, что ты сломал свои на тренировке пару дней назад. Я подумала, они тебе понадобятся, чтобы заткнуть чем-нибудь уши, когда Вагнер снова будет орать на тебя.

Тереза не поднимала на меня глаз и смотрела на край столешницы, который поскребывала ногтями.

— Спасибо, Тесс, — улыбнувшись, произнес я.

Тереза все-таки взглянула на меня, слегка улыбнувшись, и я не почувствовал ничего. Никакой боли, переживаний и стенаний по поводу разбитого сердца.

И это было...прекрасно.

Так долго я цеплялся за наше с ней прошлое, которое все интенсивнее проворачивало лезвие ножа в моей груди, что в итоге даже не заметил, как отпустил все это.

Стоя рядом друг с другом, мы синхронно улыбнулись, кажется, думая об одном и том же. А затем дверь кухни хлопнула, и мы резко отпрянули.

— Что вы, ребятки, не обращайте на меня внимание, у меня это вызывает всего лишь рвотные позывы, — сказала Ли, открывая дверцу холодильника.

— Я, пожалуй, пойду, — выражение лица Терезы из смущенного превратилось в жесткое. — Сайонара! — сказала она, выходя из кухни.

— Это по-японски, а я корейка, вообще-то. И только наполовину, гребанная ты расистка! — сказала Ли уже закрывшейся двери.

Я улыбнулся сам себе, пряча подаренные наушники в задний карман джинсов.

— Не помешала? — съязвила Ли, доставая из шкафа бутылку Пина Колады.

— Всего лишь оборвала парад моих бывших подружек.

— Что, правда? А жирная Генриетта, в которой ты мутил в четвертом классе, уже ушла? — подруга шарила по всем кухонным ящикам. — Куда вы переложили аптечку?

— У нее были тысячи наклеек с Рэйнджерами, — пожал плечами я, открывая нижний ящик комода, в котором теперь хранились все лекарства.

Пошарив в ящике, Ли нашла сироп от кашля и победно подбросила его в воздухе.

— Ты сердишься? — предположил я.

— Нет, — стальным тоном ответила она, доставая прозрачные рюмки из шкафа на стене.

— Ты в бешенстве? — догадался я. — Хочешь ударить меня чем-то тяжелым?

Проигнорировав меня, она открыла Пина Коладу, отпила немного, приложила горловину сиропа от кашля к горлышку большой стеклянной бутылки и перевернула ее.

Я с подозрением смотрел, как прозрачная жидкость сиропа плавно перетекала в Пина Коладу. Ли отбросила уже пустую склянку мятного сиропа и затрясла бутылку, перемешивая в ней жидкости.

— Ты же это не выпьешь, да? — насторожился я.

Ли посмотрела на меня, заломив бровь, как бы спрашивая «ты правда так думаешь?».

— Твое здоровье, Кайли! — она приложила горлышко к губам, сделала маленький глоток, а затем зажмурилась и стала ловить ртом воздух.

— Вау! Освежает, — она все еще глубоко и часто дышала, а ее глаза, казалось, вот-вот вылезут из орбит.

Подруга оторвала влюбленный взгляд от жидкости в бутылке на меня.

— Ладно, теперь я готова. — выдохнула она.

— К чему?

— Готова смотреть на тебя и не думать о том, как закапываю твой труп на заднем дворе.

— Так ты все-таки сердишься? — сделал вывод я.

— Почему Буфера вообще здесь? Она же смешала тебя с дерьмом, а ты все еще обжимаешься с ней по углам?

— Это сложно, — сказал я.

— Алкоголь открывает во мне новые пути психологического анализа. Я почти уверена, что справлюсь.

— Мы не обжимались, Ли. — рассмеялся я. — Это в прошлом.

— Я тебе не верю, — сощурилась она.

— Но тем не менее это так. И я хочу это отпраздновать.

Я хотел взять бутылку у нее из рук, чтобы отпить содержимое, но Ли намертво вцепилась в основание горлышка, догадываясь о моих намерениях.