Мы сделаны из звёзд

Наша идиллия переживала любые кризисы — все ссоры, перепалки, мои приступы меланхолии, алкогольные загулы и другие семейные драмы.

Я мирился с заскоками Лилиан, а она уживалась с моими. Наша связь была нерушима.

По крайней мере так было до того момента, как Лилиан окончательно не доканала мысль о том, что я оканчиваю школу в этом году и поступаю в колледж в другом штате.

Пока она хандрила, крестиком отмечая в календаре дни до моего предполагаемого отъезда, наш бар с запасами алкоголя совсем не моими стараниями начал понемногу разоряться.

У меня было ощущение, что я живу в доме с пушкой, которая вот-вот стрельнет снарядом мне прямо в лоб.

Лилиан всегда с трудом переживала плохие новости. В таком опасном состоянии она находилась около трех недель, вынуждая меня проверить, не истек ли срок действия нашего медицинского страхования.

Но к счастью ее депрессия закончилась так же внезапно, как и началась. Просто однажды вечером она заявилась домой с сияющей улыбкой на лице. Это было воскресенье. Я решил, что если походы в церковь и дальше будут так на нее влиять, то я поверю в бога.

Но суши с тех пор мы больше не заказывали. Лилиан все чаще пропадала на своих непонятных светских мероприятиях (типа собраний местных домохозяек), проводила время со своей подружкой Сьюзан и участвовала в благотворительности. Мы перестали пересматривать «Неспящих в Сиэтле», и я съедал мясную пиццу вместе с ее порцией овощного салата в одиночестве.

Ситуация прояснилась тем утром, когда к нам домой пожаловал шериф. Филлип Уолберг — высокий, подтянутый мужчина, ровесник Лилиан. Суровый, мощный. Тпичный коп. Он был местным Ричардом Рукколо, по которому пускаюли слюни замужние и незамужние жительницы города. Кажется, даже столетняя тетушка Мюриэл освободилась от оков климакса и была готова броситься ему на шею.

— Кайл? А ты что здесь делаешь? — внезапно спросил он, стоило мне только открыть дверь.

— Живу, если мне не изменяет память. — напрягся я.

Вообще-то, я сегодня прогуливал школу, потому что на днях надрался почти до отключки, и меня до сих пор шатало из стороны в сторону от непрекращающегося похмелья. Но директор навряд ли бы натравил на меня копа за хреновую посещаемость.

Шериф удивленно уставился на меня и начал теребить молнию своей куртки.

— Я...эм...

— Проходите. — я уступил место в дверном проеме, и шериф, сначала зачем-то оглянувшись, вошел внутрь.

— Слушайте, если вы насчет той оскорбительной надписи на тротуаре около полицейского участка, то это не я. Невозможно сделать две орфографических ошибки в слове из четырех букв... — сказал я, пропуская его в дом.

— Нет, Кайл, я здесь не поэтому, — прервал меня шериф.

— Тогда зачем? Дэнни опять нужно алиби?

— Нет, этот засранец уже месяц как залег на дно.

— Ждите больших неприятностей, — насторожился я и направился на кухню. — Будете кофе? — громко спросил я.

— Тебе ведь нельзя кофе.

— Ах, ну да, точно, — ухмыльнулся я, закрывая верхнюю дверцу шкафа с пачкой «M"OVENPICK», и наклонился к нижнему ящику с нашей коллекцией алкоголя.

— Тебе ведь еще нет двадцати одного, верно? — шериф выжидательно уставился на бутылку «Джонни Уокера» у меня в руке.

Я смутился и достал прозрачный бокал из посудницы.

— А откуда вы знаете, что мне нельзя кофе?

Шериф просто уставился на меня, не найдя, что ответить.

Наш неловкий диалог прервали шаги, послышавшиеся в коридоре. Лилиан явилась в столовую, как стихийное бедствие. Увидев нас, она застыла в проходе с пакетом лекарств, купленных для меня в аптеке. Ее глаза в страхе расширились, она казалась такой напряженной — даже кудряшки на ее голове запружинились.

— Фил? — удивилась она. — То есть, Филипп. То есть, шериф!

— Здравствуй, Лилиан, — небрежно поздоровался с ней мужчина.

Я открыл бутылку виски, но Лилиан тут же прожгла меня взглядом, заставляя вернуть крышку на место.

Лилиан и шериф не смотрели друг на друга, хотя стояли плечом к плечу. На кухне повисло тяжелое молчание.

О, нет. Только не это.

Только не эти двое.

— Что здесь происходит? — не выдержал я, указывая на них двоих.

Они наконец набрались духу переглянуться и виновато вздохнуть.

— У меня полно работы, так что я... — он спиной начал ретироваться из кухни. — Я лучше пойду.

Я не успел и слова сказать, как он уже поспешно вылетел из нашей входной двери, а Лилиан бросилась к лестнице на второй этаж, бросив мои лекарства на кухонном прилавке.

— Я не понимаю, у Лилиан, что, проблемы?

Я сидел за стойкой кафе «Лайт», ждал Ли, которая опаздывала уже на целую вечность, и топил свое непонимание в чашках кофе, чтобы уж точно на славу проблеваться к концу вечера.

Миссис Нортон, облокотившись о стол напротив, слушала меня, то и дело подливая кофе из чайника.

— Я имею в виду, из всего незаконного, что можно совершить в этой стране, она могла, разве что, превысить лимит по сумме пожертвований в приют для бездомных, но...

— Ох, милый... — миссис Нортон тихо рассмеялась, выпрямляясь около стола.

Я чувствовал себя дерьмово из-за того, что мне приходится изливать душу миссис Нортон, но начинало казаться, что Ли уже никогда не придет.