Мы сделаны из звёзд

— Да пошли вы! Когда у вас появится хоть капля сочувствия к окружающим?

— Вот не надо тут гнать на меня! — встрепенулась Ли. — Я почти заплакала, когда узнала, что Пол Уокер погиб.

— Это было два года назад, Ли.

— Это все еще считается.

Я не стал припоминать инцидент с пиратом на Хэллоуин.

— Какие же вы бесчувственные ублюдки.

— Говоришь, как моя мама, на похоронах нашей двоюродной бабушки. — все уставились на нее с изумлением, у меня горлышко пива застыла в дюйме от губ. — Я ни разу в жизни ее не видела, ясно? И там была куча всяких дальних родственников, которых я тоже не знала. Так что я подключила все свои приобретенные социальные навыки и споила четырнадцатилетнюю внучку покойницы коньяком. На пастора стошнило ее, а бессердечной сучкой в итоге оказалась я. — пожала плечами подруга, откусывая мимоходом печенье.

— Ох, Ли, ты не...эм...«бессердечная сучка».

Сначала я не понял, откуда исходит этот странный звук, а потом до меня дошло, что это сказала Мелани, сидящая прямо рядом со мной. На пару секунд воцарилась тишина. Все, включая саму Ли, недоуменно смотрели на Мелани и не догоняли, какого черта сейчас вообще произошло. Затем все вдруг громко рассмеялись, даже я. Когда от нашего истерического смеха остались лишь слабые всхлипывания, голос подал Дэнни, указывая на Мелани горлышком бутылки пива.

— Ничего, она потом привыкнет, — выдавил он.

— А что я такого сказала? — не понимала Мелани.

Мы все опять захихикали, как обдолбанные придурки, хотя я клянусь, я завязал с дурью.

— Ребята, потише, вы спугнете ее. Возможно, это последний представитель той вымирающей расы людей, которые все еще верят в лучшие качества моей личности.

Мелани неловко улыбнулась и до конца вечера старалась не произносить ничего, что могло бы вызвать такую странную реакцию.

Все ребята уже разошлись по домам, Дэнни даже великодушно предложил подвезти Мелани до дома. Остались только я и Ли, которая выбилась из сил и не хотела возвращаться домой.

— Лилиан скоро придется брать с меня плату за аренду. — сказала Ли, устраиваясь на моей кровати.

Я к тому времени снял черные очки, вытащил контактные линзы из глаз и надел обычные очки в роговой оправе, потому что с минусовым зрением я не видел ничего дальше своего носа.

Ли заглянула в тайник под моей кроватью и отлепила от одной из стенок бутылку красного полусладкого вина, успев открыть ее буквально за долю секунды. На бокалы сообразительности у подруги не хватило, поэтому пришлось пить прямо из стеклянного горлышка. Я заметил, что с каждым разом терять последние остатки культурного воспитания у нас получается все профессиональнее.

Там же, рядом с тайником, она обнаружила придавленную ножкой кровати книгу моей мамы, которую она прислала нам с Лилиан пару месяцев назад.

— Что за расточительство, Кайли?

— У нас еще сотня подписанных экземпляров в чулане. А кровать ужасно шаталась.

С трудом вытащив книгу из-под груза кровати, Ли начала с интересом пролистывать ее.

— А почему в книге твой прототипный персонаж — усыновленный из Ботсваны негритенок? — спросила Ли, захлопнув книгу и отбросив ее на другой конец кровати.

— Потому что у моей мамы плохо с чувством юмора. И ее всегда тянуло на экзотику.

— Подрастающий гений с алкогольной зависимостью, чем ей не экзотика?

— В таком случае пришлось бы писать, что она бросила меня справляться со своими проблемами одного, а статья в «Нью-Йорк Таймс» должна быть посвящена совсем не этому.

— Ты не понимаешь своего счастья, дурень. Родители игнорируют тебя вместо того, чтобы каждый день тыкать тебе в нос твоей же ущербностью. Это рай, а не жизнь. — Ли усмехнулась, но ее глаза остались серьезными, а затем и вовсе погрустнели.

— У тебя все хорошо, Ли? — забеспокоился я.

— Ничего, я просто... — она покачала головой, откинувшись спиной на подушки кровати. — Расскажи что-нибудь. Что-нибудь занудное, отчего обычно блевать тянет.

Я криво улыбнулся, поворачиваясь к ней лицом.

— Все никак не успеваю следить за развитием твоих мазохистских наклонностей.

— Твоя болтовня доказывает, что на свете все же есть что-то дерьмовее моей жизни.

— О господи, я не покраснел?

— Ну же, Кайли. Я прямо чувствую, что тебе не терпится сделать какую-нибудь тупость, — она протянула мне бутылку, и я сделал небольшой глоток, стараясь не морщиться, пока терпкая жидкость мчалась по горлу.

— Вообще-то, я давно хотел поговорить с тобой кое о чем.

— Я вся внимание.

— Помнишь, осенью... когда мы с тобой... когда мы сидели у тебя на крыльце, и я... — о господи, я и не думал, что это будет так неловко. — Я поцеловал тебя.

— Так, если мы собираемся говорить об этом, то я еще недостаточно много выпила.

Ли снова сделала глоток вина.

— Ну и дрянь, — сказала она, сморщившись от едкого вкуса.

Немного поерзав на кровати, я решил продолжить:

— Я только недавно понял, что ты ведь до этого никогда не... не целовалась.

— О господи, — застонала она. — Плохая была идея заставить тебя раскрыть свой поганый рот.

— Ли, я...

— Нет. Заткнись, заткнись, пожалуйста! — молила она, зарываясь лицом в подушку.