Мы умели верить

Роман протянул руку и коснулся кончиками пальцев шеи Йеля, его зеленого свитера. Йель перестал дышать и только глядел на лицо Романа в голубых и желтых отсветах телевизора. Нужно сказать ему перестать. Нужно вставать. Но, может, это первый раз, когда Роман осмелился на что-то подобное. Может, если Йель его оттолкнет, первая попытка станет и последней. Йель все лежал без движения, а Роман пробежался пальцами по его руке и перешел на внешний шов брюк. Йель чувствовал себя пригвожденным к кровати сахаром, алкоголем и послеполуденной истомой. И, честно говоря, у него началась эрекция, натягивая ткань у левого бедра.

Роман выглядел испуганным и таким юным, и Йель снял его руку со своей ноги, но вместо того, чтобы отпустить, он переплел свои пальцы с длинными бледными пальцами Романа. Теперь они смотрели друг другу в лицо, и Йель осознал, что никто не прикасался к нему по-настоящему после того, как жизнь его пошла под откос. Тереза его обняла, когда он вернулся в тот день домой из Висконсина. Фиона его обняла на похоронах Терренса. Вот и все. А касания всегда были слабым местом Йеля, он ничего не мог с собой поделать. Друзья иногда шутили, что его недостаточно баюкали в детстве, но в случае Йеля это было до ужаса близко к правде, словно авитаминоз.

Роман прошептал:

– Я не знаю, чего хочу.

Он дрожал, во всяком случае, его рука. Его очки, сдвинутые подушкой, сидели криво.

Всего пятнадцать минут назад Йель выдвигал причины, почему этого не случится, но в чем они состояли? Что ж, он мог быть заразен. Это факт. Но что, теперь все вертится только вокруг этого?

Он хотел выключить телевизор. Это все, что он знал. Ради этого надо было подняться, что он и сделал: выпустил руку Романа, оттолкнулся от кровати, нажал потным пальцем кнопку питания.

Ноги разъезжались на ковре. Он вспомнил ту ночь в декабре, когда прошел по улице мимо дома Джулиана. Возможно (только возможно) это спасло ему жизнь.

И однако в этот момент ему захотелось поступить наперекор всему, что он делал раньше. Он посмотрел на дверь и подумал, что сейчас подойдет к ней, но вместо этого уселся боком на край кровати, подтянув одну ногу на матрас. Роман подсел к нему и прильнул спиной, прижавшись затылком к шее Йеля. Йель провел рукой вниз по рубашке Романа, нащупал ширинку, запустил руку внутрь. Только руку, только правую руку, извлек Романа из-за края трусов, и положил левую руку ему на грудь, удерживая на месте, чувствуя, как его сердце стучит о ребра. Он медленно поглаживал его, пока Роман не начал твердеть, и тогда Йель ускорил движения и усилил хватку.

Когда он последний раз дрочил кому-то? Чарли не был особым любителем, но он определенно последний, кому Йель это делал, хотя с тех пор мог пройти и год, и два. Впрочем, под таким углом – Роман тесно прижался к нему, плечом к плечу, бедром к бедру, тяжело дыша, чуть не задыхаясь – это почти как дрочить себе.

– Расслабься, – прошептал он, и Роман еще сильнее налег на него.

Вставший член Йеля вжимался в поясницу Романа, но это было не главное. Главным было то, что Роман, похоже, нуждался в этом – как сильно, Йель не мог сказать, но догадывался – и Йель в этом тоже нуждался.

Роман обхватил руку Йеля, сжимавшую его, и с низким стоном выплеснулся на комод, на неглубокие ящики с медными ручками, под самым телевизором.

И не успели они перевести дыхание, как Роман вскочил, схватил с пола черную футболку и принялся вытирать ящики комода, словно кто-то мог войти и увидеть это.

– Сядь, – сказал Йель.

Он взял у Романа футболку и вытер все сам. Когда он управился – скатал футболку в комок и засунул в угол чемодана – Роман лежал на кровати лицом вниз, раскинув руки, точно на кресте.

– Хочешь, чтобы я остался или ушел? – спросил Йель.

Он не представлял, что бы выбрал сам, но Роман сказал, не поднимая головы:

– Думаю, я хочу побыть один.

Йель ушел в свою комнату, включил душ и вяло подумал, подрочить или нет, но пока вода согрелась, у него пропало желание. Он ощупал в паху лимфатические узлы, решил, что он слишком пьян для душа, лег на кровать и подумал включить телек и найти программу, на которой не будет гигантской физиономии Рейгана. Он заснул без ужина.

Йель сидел за круглым столиком в утренней столовой – с похмелья, в висках ломота, во рту вата – когда миссис Вишня встретила в дверях Романа и провела к столику Йеля. Роман смотрел в пол и, раскрыв номер «Адвоката округа Дор», уставился в него, с красными ушами.

Йель все утро спрашивал себя, какого черта на него нашло, о чем он думал, но в итоге решил, что должен держаться естественно и дать понять Роману, что все в порядке, что нормальным геям ни к чему заниматься с утра самоедством.

– Сегодня мы должны выяснить детали, – сказал он. – Как бы нас всех ни увлекала история Ранко.