Мы упадем первым снегом

Я не могу этого отрицать. Поэтому я ничего не говорю и игнорирую Гвен, но она начинает бросать мне в голову «Скиттлз». Я уклоняюсь, но Гвен попадает мне в ухо, и конфета оказывается такой маленькой, что залетает внутрь.

– Отлично, – шиплю я, ковыряя в ухе, чтобы вытащить ее оттуда. Леви и Эрин корчатся от смеха, и я решаю, что отныне Бинг Кросби – мой новый лучший друг. – Мы поцеловались.

– Ты же не серьезно? – при слове «серьезно» Гвен вздрагивает и с силой ударяет обеими ладонями по подлокотникам. Она слегка подается вперед, ее глаза округляются от нетерпения узнать все подробности. Ее выражение лица напоминает мне питона из «Книги джунглей», Каа. – Расскажи мне все!

Я ругаюсь, уколов палец иголкой.

– Нечего тут рассказывать. Он приготовил мне какао, и мы посмотрели «Клуб «Завтрак»». Потом был поцелуй, и когда я поняла, что это как-то неправильно, я отстранилась.

Приложив палец к губам, я встаю, чтобы взять салфетку со стола Гвен. Она с подозрением следит за каждым моим движением, а когда я снова собираюсь сесть, преграждает мне путь своим носком с Фродо:

– Ты что?! Из ума выжила?

– Чего?

– Нокс Винтерботтом так к девушкам не подкатывает! Они сами к нему приходят, он с ними спит, и на том все. А тебе он приготовил какао, Пейсли, какао! Ты хоть понимаешь, что это значит?

– Э-э… – я моргаю. – Мне кажется, ты ждешь от меня вразумительного ответа, но… это же просто какао…

– Это любовь! – кричит она, вскакивая со стула и вскидывая руки вверх. – Святая Мария, Матерь Божья, у Нокса к тебе чувства!

– Так, Гвен, ты сошла с ума. Твой кролик тебя боится. Видишь? Бинг Кросби в ужасе.

– Нокс испытывает к тебе чувства, а ты его отвергла, – Гвен берет со стола большой круглый леденец, который она, судя по виду конфеты, ела уже некоторое время, и начинает его облизывать. – Но мы это исправим.

– Почисти потом зубы, Гвен, это же чистый сахар.

– Он тоже там будет.

– Что?

– Нокс.

– А что с ним?

– Он тоже там будет, – повторяет она, облизывая леденец и шевеля бровями. – На празднике.

Я стону:

– Ребята, вы можете как-нибудь утихомирить Гвен?

– Не-а, – Леви даже не поднимает взгляд, завязывая шнурки на коньках. – Без шансов.

Эрин пожимает плечами, на его лице появляется веселая улыбка:

– Много раз пытался и не смог. Дорогая, ты в ее власти.

– Пейсли! – Гвен хватает меня за плечи – ее конфетный шарик отвратительно липнет к моей коже – и трясет. – Послушай. Ты отвергла его, а значит, он вернется к тебе. Сто процентов. И именно поэтому тебе стоит серьезно задуматься о том, что между вами происходит, – Я хочу что-то сказать, но Гвен затыкает мне рот рукой и перебивает меня. – Прежде чем ты потеряешь работу, потому что он разобьет тебе сердце и обманет, или же ты разобьешь ему сердце, потому что ты будешь морочить ему голову, а потом бросишь, тебе стоит срочно переосмыслить ваши отношения.

«Что между вами происходит». Эти слова хорошо описывают положение дел. Мы – это не «мы». Мы – это не «он и я». Это просто «что-то». С того самого вечера мы оба делаем вид, что ничего не произошло. Как будто так и надо. Просто у нас с Ноксом так вышло. Это вполне нормально. Это не то, чего я хочу, но то, что мне нужно.

Музыка слышна издалека. Мы слышим ее сразу, как только уходим от центра и сворачиваем на заснеженную тропинку к горе Баттермилк. Кто-то тут установил дополнительные фонари, скорее всего, Уильям. Их газовый свет почти не видно среди глубокого снега. Моя попытка не думать о Ноксе с треском проваливается. По кончикам пальцев пробегает нервная дрожь, а сердце начинает биться быстрее. Не потому, что я его увижу. Я и без того вижу его каждый день в отеле. А потому, что он увидит меня на льду. На Серебряном озере. Именно там я увидела его слезы. Впервые познакомилась с настоящим Ноксом. Я спрашиваю себя, почему. Почему он так старается никому не показывать, что на самом деле происходит у него на душе. Возможно, по тем же причинам, что и я. Может, он боится. Может, хочет забыть.

– «Земля» вызывает «Пейсли», – Гвен машет перед моим лицом своей розовой перчаткой в горошек. – Ты все еще с нами?

Когда я поднимаю глаза, мне приходится дважды моргнуть, чтобы рассмотреть пейзаж. Я едва не спотыкаюсь о газовый фонарь или о собственную ногу, не знаю точно, но мне приходится вцепиться в руку Леви.

Он смеется:

– Все нормально?

Я киваю, пока окидываю взглядом окрестности, пытаясь изучить каждый дюйм этой зимней Страны чудес.

– Кажется, это самое красивое место, где мне доводилось бывать.

Ели вокруг Серебряного озера украшены рождественскими игрушками и разноцветными гирляндами, которые освещают улыбающиеся лица множества людей в одежде самых разных цветов. Я замечаю под заснеженной елью Полину с оловянной кружкой в руках и меховой шапкой лисьего цвета на голове. Я искренне надеюсь, что это искусственный мех. Она разговаривает с отцом Гвен. Увидев меня, она кивает мне, и я киваю в ответ. Мы с Полиной нравимся друг другу, и мы показываем это кивками, потому что живем в одном городе-призраке, и у нас тут так принято. Кивать.