Мы в Стамбуле (СИ)

  - Если ты не хочешь, потерять меня навсегда, то приходи через час за мной.

  Муж кивнул головой и ушел, а я уселась на лавочке на мягком мартовском солнышке, достала пастель, бумагу, и принялась рисовать.

  Мне было хорошо, воздух был легкий, дымка возле противоположного берега мраморного моря колыхалась прозрачной светлой пеленой, возле мола старые шхуны и катера отражались в воде, качались на небольших волнах, я развела на листе бумаге разлюли малину и стала думать, что лучше бы я нарисовала старую разрушенную стену, тянущуюся вдоль моря, к которой я сейчас сидела спиной, ведь эти развалины тут со времен Византии.

  Но вдали уже появился решительно шагавший Алексей, и я торопливо стала собирать пастель.

  Мясо я переварила, суп оказался не таким уж вкусным, а после раннего обеда мы решили идти в центр, они смотреть подземное хранилище воды с головами медузы, а я не решилась лезть в подземелье и решила начиркать древнюю стелу, регулятор количества воды.

  Идти решили по берегу, хотя Арина страшно протестовала, не желала идти на море, кричала: - Что я, моря не видела?

  Все же мы вышли на набережную и были вознаграждены: к берегу приплыли дельфины и выпрыгивали из воды, а над ними с криками кружились чайки.

  Дельфины привлекли внимание людей, сидящих на лавочках, и они стали спускаться с асфальтового берега набережной на камни, скальные обломки, явно привезенные сюда для укрепления берега.

  Арина попыталась тоже спрыгнуть, но было высоко, она посидела, посидела, пошла искать более удобный спуск и нашла метрах в десяти.

  И они вдвоем с Алешей прыгали по этим камням, Арине стало жарко, но раздеться было нельзя: дул ветерок.

  Набегавшись, они купили два стакана гранатового сока, не спросив предварительно, сколько он стоит, и старикан запросил с них 10 лир! За два стакана!

  В центре стакан стоил 3 лиры, и разливал симпатичный парень с чистыми руками, а тут руки все заскорузлые, не всякий и пить станет из таких рук, и пять лир за стакан.

  Я посверкала глазами, потрясла в воздухе тремя пальцами, и сказала Лешке:

  - Дай 6 лир.

  Он так и сделал; старик покорно взял шесть лир, и спорить со мной не стал.

  Сначала я была довольна, что не дала нажиться за наш счет, а потом стало жалко старика и стыдно, что провалила его попытки заработать побольше.

  Чуть позже мы поднимались в гору, а Арина устала и сердилась, говорила, что мы водим ее кругами, что было правдой.

  Они встали в очередь, я села на лавочку и стала рисовать стелу, потом рядом сел молодой парень, кого-то ждал, клевал носом, зевал, мною, слава богу, не интересовался, может и глазел на рисунок, но молча.

  Потом к нему подсел товарищ. Они сидели, грелись на солнышке, лениво переговаривались.

  Наш покой нарушил немолодой турок, по внешнему виду бомж-бомжом.

  Он стал что-то рассказывать, стоя пред молодежью, нависая над ними, какие-то истории, много историй, или одну бесконечную, как тут поймешь.

  Парни смеялись, слушали его уважительно, хотя по внешнему виду они казались из разных социальных слоев: молодые люди были пристойно одеты, а старик имел неухоженный босяцкий вид.

  Я слушала чужую речь, и иногда вдруг начинала слышать русские слова, которых, конечно же, не было, но которые я, тем не менее, ухитрялась различать в чужой мне речи.

  Не меньше часа он говорил и говорил, уже Арина с Алешей вернулись, сели на скамейку, что-то купили и съели, отдыхали, смотрели на праздную толпу.

  Закончив рисовать, я подошла к ним, так и не дождавшись, чтобы старик замолчал, дал отдохнуть ушам.

  Арина просила деда пойти с ней в Святую Софию

  - Нет, нет, - упирался Алешка, - нет, не пойду, она произвела на меня гнетущее впечатление.

  - Я схожу, - решила я. Мне хотелось, чтобы внучка посмотрела главную достопримечательность Стамбула, а то, кто там знает, как жизнь сложится, будет ли она когда-нибудь здесь или нет.

  ?- Тогда бегите скорей, осталось 20 минут, после 4 не пускают, - сказал Алексей, и мы с Аришкой ринулись почти бегом.

  Арину пропустили без денег, по детскому билету. В соборе было холодно, я закрутила вокруг легко одетой Арины свой шарф.

  Сегодня в солнечный день храм понравился мне больше.

  Мы обошли помещение кругом, потом поднялись наверх, прошлись по галерее и с другой стороны спустились. Заняло не больше 20 минут, но Арина была довольна, полюбовалась старыми, выщербленными от времени камнями, низкими сводами коридора-туннеля, ведущего верх, на галерею, и на мозаичную икону божьей матери на выходе.

  И мы направились на базар возле центра покупать подарки.

  Арина хотела одарить всех: родителям рахат-лукум, который у нас уже был, двум двоюродным сестрам серьги, себе тоже, Соне брелок, себе колокольчик, потому что она их коллекционирует, Насте браслет.

  В Стамбуле продавалась куча всяких металлических украшений, легких, из тонкого листового металла с узорами, недорого. И браслет тоже был недорогой, из камней.