Мы вас построим

Извечная, безмятежная вода… Ее линия проходила выше моей головы, почти на высоте восьми футов, а выше было небо. Совсем немного неба. Похоже, оно не играло никакой роли в этом мироздании.

Стоя так, я услышал какой-то шум и стук у входной двери. Что им нужно от меня?

Затем я вспомнил, где я, и попытался сообразить, в чем дело. Ждать пришлось недолго, через несколько мгновений в комнату влетел запыхавшийся Мори Рок. Увидев меня, он резко остановился.

– Луис Розен, – констатировал он. – В моей ванной.

– Я уже ухожу.

– Соседка позвонила мне в офис, она видела, как ты вышел из машины и вошел в дом в мое отсутствие.

– Следите. – Честно говоря, я не очень удивился. – Они повсюду, куда бы я ни пошел.

Я продолжал стоять, засунув руки в карманы и глядя на многоцветье на стене.

– Просто соседка подумала, что мне надо знать. Я так и думал, что это ты. – Он посмотрел на мой чемодан и вещи, которые я собрал. – Ты на самом деле псих! Ты же, должно быть, только приехал из Сиэтла – когда, кстати, ты приехал? Наверное, не раньше сегодняшнего утра. И снова куда-то собрался.

– Мне надо ехать, Мори, – сказал я. – Закон требует.

Он продолжал смотреть, челюсть медленно отвисала, затем вдруг понял и вспыхнул.

– Прости, Луис, – сказал он, – за то, что назвал тебя психом.

– Но это правда. Сегодня я проходил тест пословиц Бенджамина и еще другой, с блоками. И там, и там провалился. Комиссия уже заседала по моему поводу.

Мори стоял, потирая челюсть.

– А кто тебя сдал? – спросил он.

– Отец и Честер.

– Черт побери! Твои родственники!

– Они спасали меня от паранойи. Послушай, Мори, – я заглянул ему в лицо, – ты не знаешь, где она?

– Честное слово, Луис, если б знал, я бы сказал тебе. Именно потому, что у тебя все так сложилось.

– Знаешь, куда меня отправляют на лечение?

– В Канзас-Сити?

Я кивнул.

– Может, ты ее там увидишь. Вполне возможно, что чиновники Бюро снова отправили ее туда, а мне сообщить забыли.

– Да, так бывает.

Он подошел поближе, похлопал меня по спине.

– Удачи тебе, сукин ты сын! Я знаю, ты выкарабкаешься. У тебя ведь, полагаю, шизофрения и ничего больше?

– Шизофрения по типу Magna Mater. – Я полез в карман, достал плитку и показал Мори. – Чтобы помнить ее. Надеюсь, ты не возражаешь? Это ведь твой дом и твоя мозаика, в конце концов.

– Забирай. Забирай всю рыбку или сосок, если хочешь. – Он обернулся к русалке. – Я не шучу, Луис. Мы сейчас отковыряем этот розовый сосок, и ты сможешь везде носить его с собой, хорошо?

– Отлично.

Мы стояли, глядя друг на друга.

– Скажи, каково это – иметь шизофрению? – спросил он.

– Плохо, Мори. Очень, очень плохо.

– Прис то же самое всегда говорила. Она была ужасно рада избавиться от нее.

– Эта поездка в Сиэтл, все из-за нее. То, что они называют кататоническим возбуждением… Знаешь, это ощущение безотлагательности, будто ты должен что-то делать немедленно. И как правило, оказывается, что все неверно. Твои действия ничего не дают, и ты понимаешь это и впадаешь в панику, а потом тебя накрывает настоящий психоз. Я слышал голоса и видел… – Тут я прервался.

– Что ты видел?

– Прис.

– Keerist… Дело дрянь.

– Ты отвезешь меня в аэропорт?

– Конечно, дружище, – кивнул он с готовностью. – Конечно.

– Я хочу выехать попозже вечером, – сказал я. – Может, мы пообедаем вместе? После того, что случилось, мне совсем не хочется видеться с семьей. Как-то стыдно.

Мори покачал головой:

– Как ты можешь так здраво рассуждать, будучи шизофреником?

– Видишь ли, сейчас напряжение спало, и я в состоянии фокусировать мое внимание. В этом как раз и проявляется вспышка шизофрении: ослабление внимания, так что бессознательное берет верх и подавляет все остальное. Пойми, эти процессы очень древние, архетипичные – они подавляют воспитанность, образованность. Человек начинает вести себя как в пять лет, не шизофренику этого не понять.

– И ты начинаешь мыслить как сумасшедший: будто все против тебя, а ты – центр вселенной?

– Нет, – поправил я, – доктор Найси объяснил мне, что то, о чем ты говоришь, характерно для гелиоцентрического шизофреника, который…

– Найси? Рагланд Найси? Ну конечно, по закону ты должен был встречаться с ним. Он освидетельствовал Прис в самом начале, лично давал ей тест Выгодского – Лурье у себя в офисе. Мне всегда хотелось посмотреть на него.

– Замечательный мужчина. И очень человечный.

– Ты можешь быть опасен?

– Только если раздражен.

– Можно тогда тебя оставить?

– Думаю, да, – сказал я. – Увидимся позже вечером. Здесь же, за обедом. Где-то в шесть, чтоб осталось время на перелет.

– Могу я что-нибудь сделать для тебя? Что-то принести?

– Нет, но спасибо.

Мори провел еще какое-то время в доме, затем я услышал, как входная дверь хлопнула. Дом снова затих. И я был один, как прежде. Я не спеша начал упаковываться.

Мы с Мори вместе пообедали, а затем он повез меня в аэропорт Бойсе на своем белом «ягуаре». Я смотрел на проносящиеся мимо улицы, и каждая встречная женщина казалась мне – по крайней мере, в первый момент – похожей на Прис. Каждый раз я напрягался, но это оказывалось ошибкой. Мори видел мое состояние, но ничего не говорил.