Мы вернемся

В этот раз молчание, заполнившее комнату, можно было черпать ложкой – такое тяжелое и напряженное оно было. Элис отложила письмо и откинулась на спинку, точь-в-точь как сделал это Астор, показывая готовность слушать. Но она оставляла ему выбор, не произнося больше ни слова.

– Эван пытался расспросить меня по прибытии, но я не смог. Ни тогда, ни много раз после. Никому, кроме Лин. Она… Она очень похожа на Рэю, может, именно поэтому ей я смог открыться? Словно исповедаться – так вроде это называется? Попросить прощения, признаться в том, что я совершил.

Астор замолчал, неосознанно теребя кольцо Лин. Спустя пару минут он вздохнул и продолжил все тем же севшим от переживаний голосом:

– Я родился там, где очень тепло, где много песка и мало любви. С раннего детства я прислуживал в семье императора, как и мои сестры, а когда немного подрос, стал обучаться воевать. Драться, управляться с копьем, не жалеть никого. А главное – отдать жизнь за императора и его семью. Он – наш господин, правитель и земной бог. Убить или умереть ради него – великая честь для каждого воина.

Элис вспомнила слова Вик о том, что они с Астором не похожи. Виктория защищала планету, народ, убивала и умирала ради того, чтобы люди могли быть свободными. Астор же служил одному человеку, бездумно и слепо. И это немного пугало и отталкивало.

– Нас так учили, так жили поколения до нас. Я знаю, что вам всем этого не понять. Но дело ведь не в том, что кто-то плох или глуп. Просто нас растили по-разному, я не видел другой жизни до этой вселенной – почему тогда я должен был отвергать вековые истины? Я свято верил в своего господина, в его силу и мудрость и рад был служить. Это такой восторг: иметь возможность быть нужным и полезным, пусть и одним из тысяч. Да, я сражался не за народ, а за одного человека. Но я искренне верил, что этот человек сможет спасти народ, повести его за собой в лучшую жизнь.

Астор замолчал, пристально глядя на Элис. Она впервые видела в нем такую уверенность в своих словах, пугающую решимость не защищать кого-то, а отстаивать свой выбор. Она не смотрела так глубоко, прикрылась мнением Вик о псе на привязи, но вот чтобы понять, узнать, обдумать… Зачем, когда чужое мнение так хорошо улеглось в ее картину мира?

– Я вижу, что об этом ты и не думала. Но я не виню тебя, все в порядке. – Астор снова отвернулся, продолжая разговор, погружая Элис в другую реальность. – Я обучался с другими мальчиками каждый день. Тренировки были очень тяжелыми, но мы уходили оттуда счастливыми. А однажды к нам пришла девочка – очень красивая, хрупкая, с огромными темными глазами. Она увлеченно разглядывала нас, улыбалась, а потом молча ушла. Мы не обратили на нее большого внимания, но назавтра она вернулась. А потом снова и снова. Она ходила между нами, заглядывала в глаза каждому, пока не остановилась около меня. Она заговорила со мной и попросила научить драться. Война – не женское занятие, и уж тем более не девичье. Но я не смог отказать ей. Рэе. Было в ней что-то такое завораживающее, теплое…

– Как в Лин, – догадалась Элис.

– Да, как в Лин. Тогда я не знал всех этих красивых слов – это Лин меня научила, она много читала мне после твоих уроков. Но хоть я и не знал, как назвать все это, я восхищался Рэей, я очень ей дорожил. Мы стали видеться и вне занятий: сбегали за деревню, рассказывали друг другу истории, смеялись. Она знала обо мне все, а я о ней… А я о ней, как оказалось, не знал ничего. Рэя была дочерью императора, нашей принцессой. Я стоял в первом ряду – на коленях с опущенной до земли головой, когда она впервые вышла к народу в своем расшитом золотом одеянии. Ничего от той хрупкой и нежной девочки – воинственная, гордая, смелая принцесса. И только взгляд ее глаз – как у олененка в мультике, мне Лин показывала.

Элис не могла остановить поток мыслей о принцессе, их Лин и Бэмби. А перед этой троицей – Астор на коленях. С тяжестью самообмана на плечах.

– Я думал, что мы друзья. Но разве простой воин может быть другом принцессы? Не в моем мире. Да и ни в каком другом. Хотя она пыталась – пришла ко мне, на наше место у реки. Она хотела объясниться, но я не смог поднять взгляд. Не из злости или обиды – от благоговения, трепета и уважения. Моей Рэи больше не существовало, а принцесса не была моей. Она ушла, так и не поняв, что произошло. Она думала, что я злюсь, что я обижен, а я был просто рабом у ее колен. Мы так и существовали много лет: молодая принцесса и воин, который не смел поднять взгляд, но готов был ради одной ее ресницы погибнуть. Но жизнь, как и смерть, любит насмехаться над простыми людьми. Она наблюдает, слушает, а потом выдает тебе самый саркастический и невероятный вариант.

Элис не знала, куда себя деть. Так было тогда, когда Ветер в первую же ночь рассказывал о своей истории. Так было, когда Костра делилась своими ужасами и любовью. Так было, когда Элис мысленно возвращалась к себе – и не знала, что чувствовать по поводу ее прошлой жизни. И смерти.