Мы вернемся

– Костра, может, накормишь уставшего влюбленного парня? А потом – хоть книгу читать, хоть мир завоевывать!

– О боже, Волчара! – рассмеялась Элис. – Ты сейчас маленький милый щеночек с огромными просящими глазками! Костра, насыпь корма бедняжке. Пока скулить не начал.

– Мадонна, вы невыносимы! Эй, – она резко обернулась к Роджеру, – положи на место печенье – это для Лин, старый ты обжора! Ребята сегодня отвезут ей и Астору домашней еды, – объяснила она, обращаясь уже ко всем присутствующим.

– Тебе помочь? – вызвалась Мика, которая все еще листала газеты, принесенные Вик.

– Занимайтесь лучше книгой. И пусть в ней действительно окажется какая-нибудь разгадка. Иначе нас просто разорвут на части. Мадонна… – Костра смотрела в окно, где по ту сторону их забора расположились десятки паломников.

* * *

Элис решила воспользоваться тем небольшим кусочком свободного времени, пока в их доме не появятся многочисленные копии «С чистого листа», и отправилась в сад. Уже успевшие полюбиться качели пустовали, одиноко прячась в тени деревьев. Впереди была сложная и кропотливая работа, и Элис ее отчаянно боялась. Пока они все могли надеяться: на то, что в книге окажется ключ к возвращению, или к возможностям Эвана как почти-автора, или какая-нибудь другая информация. Пока доподлинно неизвестно, что в книге нет никакого толка, можно смело верить в нее. Элис забралась на качели с ногами, подтянув коленки к подбородку. С самого первого дня она запретила себе думать о доме. Вернее, не так: она запретила себе вспоминать какие-то отдельные моменты, которые превращают любую светлую грусть в неизбежную черную тоску. Когда ее прошлая жизнь предстала в виде мучающего болезненного кошмара, Элис закрыла для себя возможность вспоминать. Но сейчас в голове то и дело всплывал один из разговоров с Мисси, ее лучшей подругой. Элис на секунду даже дышать перестала – она не думала о Мисси столько долгих месяцев! Эта жизнь – новая, странная, пугающая – захватила ее, заполнила собой пустоты, которые образовались, едва она открыла глаза в незнакомом доме, полном фриков. Кто бы ей сказал тогда, что эти самые фрики станут ей новой названой семьей. А Мисси… Мисси она знала с детства – кудрявая хохотушка, бесконечно милая и настолько преданная, что Элис никогда даже на секунду не могла усомниться в своей подруге. Тогда они так же сидели на скамейке в парке – поджав под себя ноги, уперевшись подбородками в колени. Разве что на лицо Элис спадали короткие светлые пряди, а компанию подружкам составляло мороженое. Мисси всегда любила ягодное, а сама Элис в тот день взяла ванильное.

– Я больна, Мисси. Очень сильно.

Мисси молчала. Ее темно-русые непослушные кудряшки трепетали от ветра. Она смотрела куда-то перед собой, словно не слышала той страшной правды, что только что произнесла Элис.

– Не сегодня.

Ее голос прозвучал так неожиданно, что Элис едва не выронила вафельный рожок, в котором уже успело подтаять мороженое – аппетита не было совсем.

– Ты вообще слышала, что я сказала? Я больна, у меня лейкемия.

– Конечно, я слышала! – протараторила Мисси. – А я тебе говорю: не сегодня. Давай просто представим, что ты еще ничего не знаешь. Что конверт с результатами еще не попал к тебе в руки. А значит, можно верить в то, что все хорошо. Раз ты не знаешь наверняка, то этого просто нет. Никакой лейкемии, ладно? Пусть сегодня будет последний день, когда ты еще здорова. Только мы с тобой, эта дряхлая скамейка и отвратительное мороженое!

Мисси скривила свой длинноватый нос, изображая, насколько разочарована в ягодном лакомстве. Элис не смогла сдержать смех – мимика у Мисси была просто невероятная.

– Так и быть! – отсмеявшись, согласилась она. – Не сегодня.

Они еще долго болтали в тот день. О всякой ерунде, вроде нового сериала и крутого рюкзака ручной работы, который привезла Мисси сестра. И все эти глупые и простые вещи казались такими важными, а болезнь – далекой и несуществующей. О смерти, ее собственной смерти, Элис тогда не думала.

Воспоминания отдавали горечью, но захватывали настолько, что Элис ощутила вкус мороженого во рту, а сбоку донесся задорный голос Мисси:

– Элис?

Губы сами расползлись в улыбке. Если не открывать глаза, то можно поверить, что ее лучшая подруга действительно сидит рядом и настойчиво ее зовет.

– Элис! Можно присесть?

Легкое прикосновение к плечу заставило Элис вздрогнуть и открыть глаза – призраки прошлого, к сожалению, оживают лишь в воспоминаниях и никак не могут смотреть на нее темными, слегка прищуренными глазами. Несколько мгновений Элис восстанавливала дыхание – непрошеные касания все так же погружали ее в состояние ступора и желание бежать. Взяв себя в руки, она прошептала:

– Да, Софи, конечно.