Мы все умрём. Но это не точно (СИ)

Теодор даже сам оказался к этому не готов. На секунду он ошалел от такого количества физического контакта. Нервные рецепторы внезапно перегрузились и взорвались мелкими Бомбардами по всему телу. Со всех сторон пахло белым мускатом и ромашкой, в спину упёрлась мягкая девичья грудь, кажется, даже без белья. Ладонями он ощущал округлые горячие бёдра, а шелковистые волосы Грейнджер скользнули по щеке. В то же время шею Тео щекотало жаркое дыхание с запахом лимонного леденца и в довершение, будто бы этого всего было недостаточно, её острый подбородок нагло улёгся ему на плечо. Гермиона крепко прижалась к его спине, и Теодор обречённо подумал, что слишком близко, слишком много тела к телу. Лучше было бы перекинуть её через плечо и дотащить, как торбу.

— Спасибо, — от тёплого дыхания Гермионы стало щекотно у уха, и ему почему-то захотелось улыбнуться, но он только недовольно фыркнул. Ну, точно единорог.

Они достаточно быстро преодолели оставшуюся часть пути и остановились у двери. Теодор предполагал, что в доме их тоже могли ждать сюрпризы, поэтому стоило сохранять осторожность, но так как его руки были заняты Грейнджер, он озвучил единственный пришедший в голову вариант:

— Достань палочку и приготовься, — мысли поставить её на пол почему-то не возникло.

Гермиона прижалась к нему ещё плотнее и вскинула палочку. Теодор поудобнее перехватил её под ноги и подумал, что они теперь как боевая конница. Гермиона предусмотрительно наколдовала Гоменум Ревелио, и Теодор с ноги выбил дверь. Только «Иго-го» не крикнул.

Старая, рассохшаяся створка с шумом распахнулась и слетела с петель. Теодор медленно зашёл внутрь и огляделся. Широкий, просторный холл, заколоченные окна и пыльный полумрак — ничего особенного. На первый взгляд ловушек не наблюдалось. Гермиона произнесла ряд стандартных обнаружительных заклятий, и Теодор подумал, что неплохо, некоторые можно было даже взять на заметку.

Нотт, осторожно ступая, прошёл в ближайшую комнату. Спиной он чувствовал, как напряглась и насторожилась Гермиона, но ни звуком, ни вздохом страха она не показала. Его подбитые железом каблуки ботинок громко стучали по мраморному полу, вновь и вновь навевая мысль о подковах. Вернётся — выкинет их к чертям.

Он прошёл в центр гостиной и, не найдя видимых угроз, плавно опустил ношу на ковёр. Комната была пыльная и давно заброшенная, но, судя по обстановке и фотографиям на стенах, когда-то принадлежала большому семейству. Что с ними случилось, ему представлять не хотелось. Однозначно никто бы не стал добровольно уезжать, оставив дома ценные вещи. Он перевёл взгляд на Грейнджер. Та осматривалась и напряжённо покусывала губу.

— Болит? — неожиданно для самого себя спросил Нотт.

Она упрямо мотнула головой:

— Всё в порядке. Давай, я проверю этот этаж.

Тео на всякий случай произнёс пару своих любимых заклинаний и убедился, что здесь абсолютно безопасно, но меньше всего ему хотелось, чтобы Грейнджер опять куда-то влезла, поэтому он решил слегка припугнуть её:

— Здесь могут быть другие ловушки.

Она обиженно посмотрела на него:

— Я умею обращаться с ловушками. И не надо ко мне так относиться, Нотт.

Теодор недоумённо вскинул брови. Он ей тут в качестве транспорта поработал, а она чем-то недовольна?

— Ты не разговариваешь со мной, ходишь с таким выражением лица, будто бы проглотил слизняка… Знаешь, если я чем-то задела твою тонкую душу, то извини! — он меньше всего понимал, что она сейчас имела в виду, поэтому замер, отстранённо наблюдая её эмоциональный выпад. — Я тогда просто поцеловала тебя в щеку! Понимаешь, просто. Друзья так иногда делают, и это не считается обидным. Не думала, что ты так оскорбишься. Если тебе настолько противны прикосновения грязнокровки, то приношу свои глубочайшие извинения. Трогать я тебя больше не буду. И за Петрификус извиняюсь. Тебе не надо со мной возиться. Я в состоянии сделать всё сама!

Он скрестил руки на груди и вскинул бровь. Что она там себе напридумывала? Какая дружба? Наверное, решила, что он хороший парень, милый и безобидный.

Нотт замер, разглядывая её, будто новый вид минерала, какого-нибудь редкого, с прозрачными гранями и мутными прожилками внутри. На мгновение он даже пожалел, что не обладал талантами Драко, но секундное любопытство вспыхнуло и исчезло, словно огонёк спички под дождём. Ему снова стало всё равно. Вряд ли в этой кудрявой голове варилось что-то интереснее пыльных книжных страниц. Малфой наверняка в ней ошибся, просто ещё не понял этого, но скоро он тоже потеряет к ней интерес. Трахнет и забудет, как было с остальными до неё. Тео качнулся с пятки на носок, раздумывая, стоит ли вообще что-то отвечать или уже заняться делом и прекратить бесполезный разговор.

— Хватит на меня так смотреть! — напряжённо процедила Гермиона сквозь зубы. Она стояла напротив него, всем своим видом демонстрируя крайнюю степень негодования. Ещё чуть-чуть, и пар из ушей повалит.

Теодор приподнял уголки рта и слегка обнажил зубы. А если так? Немного склонил голову набок. Ты же считаешь, что улыбающийся человек — милый и безобидный, правда, Грейнджер?