Мы все умрём. Но это не точно (СИ)

Может, это осталось привычкой с детства, может — последствие их сеансов легилименции, из-за которых ему стало сложно отделить воспоминания Малфоя от своих, но всё, что цепляло Драко, неизменно привлекало внимание Нотта. С ним было весело и живо. Малфой выдавал восхитительный спектр эмоций, и Теодор, как человек, измученный безумной жаждой в пустыне, впитывал, впитывал их все до капли. Драко нужно было лишь слегка подтолкнуть к нарушению его так долговыстраиваемого душевного баланса, и моментально становилось ярко, интересно и остро… Тонкая корочка первого льда, на которую наступишь, и она так охуенно приятно затрещит под ногами. Тео давил, а Драко трещал, и это было словно… наблюдать фейерверк. Тысяча ярких искр. Громко, завораживающе и красиво. Рядом с ним Нотт чувствовал себя живым, поэтому ему хотелось больше, ещё и ещё.

И Малфой срывался.

Постоянно.

Всегда.

И его перемену отношения к Грейнджер Тео не заметить не мог. И всё же, если Драко нашёл в ней что-то, значит, и ему стоило попробовать.

Теодор решился.

Он встал, отряхнулся и спустился по старой, скрипучей лестнице в гостиную.

Гермиона сидела на пыльном полу, облокотившись спиной на деревянные остатки дивана и перебирая фотографии прошлых хозяев. Услышав шаги, она замерла, с тревогой вглядываясь в чужое лицо. Карие глаза мокро блестели, хотя следов слёз на щеках заметно не было.

Теодор медленно подошёл и посмотрел на неё сверху-вниз с высоты собственного роста. Он специально хотел, чтобы Грейнджер чувствовала себя как можно более некомфортно рядом с ним, и было интересно какую ещё реакцию она способна выдать в ответ. Но Гермиона, видимо, убедившись, что его глаз цел, просто вернулась к созерцанию фотографий.

— Ты никогда не думал, что всё, что действительно важно, — это только люди? — тихо спросила она. — Кому нужны все эти вещи, фигурки, дорогой фарфор? Они копили их, тратили на это своё время и силы. А это теперь лежит здесь бесполезной грудой мусора. И только по фотографиям можно сказать, что они прожили свою жизнь не зря. Их кто-то любил, по ним кто-то скучал…

— Почему тебя вообще волнует чья-то смерть или жизнь? — Тео опустился рядом с ней. Решение было принято, а значит, разговаривать теперь им придётся. Поэтому он попытался поставить себя на её место и понять, что же могло вызвать в ней такие эмоции. Не вышло. Он бросил беглый, равнодушный взгляд на фото и уставился в потолок. — Ежедневно кто-то где-то рождается, кто-то где-то умирает. Какое тебе дело?

— Не знаю… Может, я боюсь, что, если меня не станет, то никто даже не заметит этого… — она перевела на него свои печальные глаза и кончиками пальцев осторожно дотронулась до его ранки на брови. — Болит?

Тео непроизвольно вздрогнул, но не стал отстраняться, лишь вяло пожал плечами. Пусть трактует этот жест, как хочет, освобождать её от чувства вины он не собирался. Полезная штука, как ни крути.

— Я не слабая, Нотт, — она произнесла это так, будто бы пыталась что-то доказать самой себе.

— Ну, бросок хилый, даже глаз на месте остался.

Она глухо фыркнула, перевела взгляд на руки и, немного помедлив, тихонько спросила:

— Теодор, как думаешь, что каждый человек обязан сделать хоть раз в жизни?

Он недоумённо взглянул ей в лицо. И какой ответ она хотела от него услышать? Соврать что-нибудь про добродетель и благие поступки, ведь наверняка именно этого от него и ждёт Гриффиндор?

Нотт вновь посмотрел на фотографию молодой обнимающейся пары, зажатую в её пальцах. Судя по фасону одежды, снимок был сделан в сороковых или пятидесятых годах. Парень и девушка выглядели такими влюблёнными, умиротворёнными и смотрели друг на друга с такой тёплой, искренней нежностью, что где-то глубоко в душе ему захотелось поверить, что жизнь эти двое потратили не на ненависть, а смогли распорядиться отпущенным временем и прожить свои дни счастливо. И Тео подумал, что тоже хотел бы ощутить это новое, неиспробованное чувство, хоть мельком. Гнева и злости он испил уже с избытком, всего прочего тоже исследовал много, удовлетворения ничего из этого не принесло.

— Влюбиться? — его ответ вышел совсем неуверенным, голос отчего-то дрогнул, и сказанное слово прозвучало, как вопрос. Так глупо, что неловко.

Гермиона удивлённо вздёрнула брови, но комментировать не стала.

Теодор откинул голову на спинку дивана за спиной и задумчиво дотронулся до разбитой брови, где минуту назад кожи касались её пальцы. Быстро одёрнул руку, вытащил из кармана брюк сигареты, закурил, выпустил к потолку сизое колечко и молча проследил взглядом, как оно растворяется в воздухе.

— Излечи меня, Грейнджер, — наконец произнёс тихо он.

***

Лишь дай мне иллюзию, что все не так уж плохо,

И расскажи мне сказку со счастливым концом.

Чиж и Ко «Поход»

Комментарий к 19. Идём в поход

Традиционный коллаж к главе от меня: https://pin.it/3jmDH75

Эстетика к главе от Franke winniэто волшебно ? Иии Placebo - просто идеально.

========== 20. Скрой это ==========

«Нам надо поговорить»

«Как поиски?»

«Ты ведёшь себя глупо, Малфой.»