Мы вынуждены сообщить вам, что завтра нас и нашу семью убьют. Истории из Руанды

Кабиле тоже требовалась иностранная помощь, чтобы так энергично осуществить свой марш, — и не только из Руанды. За спиной его Альянса сформировался панафриканский альянс, который держался на политическом или военном энтузиазме по меньшей мере десяти правительств разных стран континента. После первых побед мятежников в Северном и Южном Киву, когда конголезские рекруты стали стекаться под крыло Кабилы, пошла поддержка из соседних государств: Анголы, Бурунди, Танзании, Уганды, Замбии — и даже из таких отдаленных, как Эритрея, Эфиопия, Южная Африка и Зимбабве.

Если бы конголезская война происходила в Европе, ее, вероятно, назвали бы мировой войной, и для африканцев как раз мир и стоял на кону. Ибо это была война вокруг руандийского геноцида. Президент Уганды, Мусевени, вскоре после того, как Кабила принес присягу, говорил мне:

— Большой ошибкой Мобуту было вмешаться в дела Руанды. Так что на самом деле это Мобуту инициировал программу собственного свержения. Не полез бы он в Руанду, думаю, остался бы на своем месте, как в последние 32 года — просто ничего не делая для развития Заира, но оставаясь у власти, контролируя радиостанции и так далее.

Мобуту определенно получал предупреждения, и не только от тех, кто сбросил его с трона. В кабинете его покинутого дворца в Гоме я нашел меморандум о конфликте в Руанде, адресованный Мобуту одним из его советников. Из содержания документа было ясно, что он был составлен в 1991 г., вскоре после того, как РПФ впервые вторгся в Руанду, в то время, когда Мобуту председательствовал на переговорах о серии краткосрочных прекращений огня. Меморандум описывал внутренний круг Хабьяриманы как «составленный преимущественно из бескомпромиссных экстремистов и фанатиков» и предсказывал, что повстанцы РПФ «тем или иным образом добьются реализации своей конечной цели — взять власть в Руанде». Меморандум призывал Мобуту послужить «моральным прикрытием» и «Духовным Отцом процесса переговоров», не отлучая от них РПФ или президента Уганды Мусевени, и прежде всего защищать «имеющие первостепенную важность интересы Заира» независимо от того, кто одержит верх в Руанде.

Стоя там — право, как мародер! — в «освобожденном» кабинете Мобуту, читая этот банальный документ, который делала примечательным только огромность происходящих событий, я снова был поражен мыслью о том, насколько кардинально переменился мир после геноцида в Руанде. Всего за пару лет до геноцида (то есть миллион смертей назад) это был более приятный или добрый мир. Но в Центральной Африке это был мир, в котором самое худшее было еще неведомо.

В 1994 г., на пике истребительной кампании в Руанде, когда Париж самолетами доставлял посредникам Мобуту в Восточный Заир оружие для переправки его через границу, прямо в руки génocidaires, ФРАНЦУЗСКИЙ ПРЕЗИДЕНТ ФРАНСУА МИТТЕРАН, КАК ПОЗДНЕЕ СООБЩАЛА ГАЗЕТА «ЛЕ ФИГАРО», ОБМОЛВИЛСЯ: «В ТАКИХ СТРАНАХ ГЕНОЦИД НЕ ИМЕЕТ ОСОБОГО ЗНАЧЕНИЯ». Своими действиями и бездействием и в то время, и в последовавшие годы остальные великие державы показали, что согласны с ним. Очевидно, им не приходило в голову, что такая страна, как Руанда, может отказаться смириться с «незначительностью» своего уничтожения; и никто и вообразить не мог, что другие африканцы могут столь серьезно отнестись к гибели Руанды, чтобы начать действовать.

Память о геноциде вкупе со стараниями Мобуту возродить его в полном масштабе породила «глобальные отголоски — шире, чем Руанда», говорил мне Мусевени, «и здесь, в Африке, мы были полны решимости сопротивляться ему». Как Мобуту был, по выражению Мусевени, «агентом» своих западных кукловодов, так и руандийские génocidaires, которые снова грозили утопить весь регион в крови, обязаны были своим жизнеобеспечением бездумному расходованию западной благотворительной помощи. Пусть Запад потом заламывает руки над преступной безответственностью своей политики, но расплывчатая сущность под названием «международное сообщество» в конечном счете не отвечает ни перед кем. Снова и снова в Центральной Африке после лживых обещаний международной защиты сотни тысяч мирных жителей оказывались брошены один на один с экстремальным насилием. И на фоне такой пренебрежительной безнаказанности конголезское восстание предлагало Африке возможность объединиться против своего величайшего доморощенного политического зла и выжить Запад с его места арбитра политической судьбы африканцев.

* * *