Мы жили тогда на планете другой…[Том 1]

Еще с Хингана ветер свеж,
И остро в падях пахнет прелью,
И жизнерадостный мятеж
Дрозды затеяли над елью.

Шуршит вода, и точно медь

По вечерам заката космы,
По вечерам ревет медведь,
И сонно сплетничают сосны.

А в деревнях, у детворы

Раскосой, с ленточками в косах,
Вновь по-весеннему остры
Глаза, кусающие осы.

У пожилых, степенных манз

Идет беседа о посеве,
И свиньи черные у фанз
Ложатся мордами на север.

Земля ворчит, ворчит зерно,

Набухшее в ее утробе.
Все по утрам озарено
Сухою синевою с Гоби.

И скоро бык, маньчжурский бык,

Сбирая воронье и галочь,
Опустит смоляной кадык
Над пашней, чавкающей алчно.

«Пустой начинаю строчкой…»

Пустой начинаю строчкой,
Чтоб первую сбить строфу.
На карту Китая точкой
Упал городок Чифу.

Там небо очень зеленым

Становится от зари,
И светят в глаза драконам
Зеленые фонари.

И рикша — ночная птица, —

Храпя, как больной рысак,
По улицам этим мчится
В ночной безысходный мрак.

Коль вещи не судишь строго,

Попробуй в коляску сесть:
Здесь девушек русских много
В китайских притонах есть.

У этой, что спиртом дышит,

На стенке прибит погон.
Ведь девушка знала Ижевск,
Ребенком взойдя в вагон.

Но в Омске поручик русский,

Бродяга, бандит лихой,
Все кнопки на черной блузке
Хмельной оборвал рукой.

Поручик ушел с отрядом,

Конь рухнул под пулей в грязь.
На стенке с погоном рядом —
И друг и великий князь.

Японец ли гнилозубый

И хилый, как воробей;
Моряк ли ленивый, грубый,
И знающий только: «Пей!»

Иль рыхлый, как хлеб, китаец,

Чьи губы, как терки, трут, —
Ведь каждый перелистает
Ее, как книжку, к утру.

И вот, провожая гостя,

Который спешит удрать,
Бледнеющая от злости
Откинется на кровать.
— Уйти бы в могилу, наземь.
О, этот рассвет в окне! —
И встретилась взглядом с князем,
Пришпиленным на стене.

Высокий, худой, как мощи,

В военный одет сюртук,
Он в свете рассвета тощем
Шевелится, как паук.

И руку с эфеса шашки,

Уже становясь велик,
К измятой ее рубашке
Протягивает старик.

И плюнет она, не глядя,

И крикнет, из рук клонясь,
«Прими же плевок от бляди,
Последний великий князь!»

Он взглядом глядит орлиным,

Глазища придвинув вплоть.
А женщина с кокаином
К ноздрям поднесла щепоть.

А небо очень зеленым

Становится от зари.
И светят в глаза драконам
Бумажные фонари.

И первые искры зноя, —

Рассвета алая нить, —
Ужасны, как все земное,
Когда невозможно жить.

«С головой под одеяло…»