Мы жили тогда на планете другой…[Том 1]

В вечерних ресторанах,
В парижских балаганах,
В дешевом электрическом раю,
Всю ночь ломаю руки
От ярости и муки
И людям что-то жалобно пою.

Звенят, гудят джаз-баны,

И злые обезьяны
Мне скалят искалеченные рты.
А я, кривой и пьяный,
Зову их в океаны
И сыплю им в шампанское цветы.

А когда настанет утро, я бреду бульваром сонным,

Где в испуге даже дети убегают от меня.
Я усталый старый клоун, я машу мечом картонным,
И в лучах моей короны умирает светоч дня.

Звенят, гудят джаз-баны,

Танцуют обезьяны
И бешено встречают Рождество,
А я, кривой и пьяный,
Заснул у фортепиано
Под этот дикий гул и торжество.

На башне бьют куранты,

Уходят музыканты,
И елка догорает до конца.
Лакеи тушат свечи,
Давно замолкли речи,
И я уж не могу поднять лица.

И тогда с потухшей елки тихо спрыгнул желтый Ангел

И сказал: «Маэстро, бедный, Вы устали, Вы больны.
Говорят, что Вы в притонах по ночам поете танго,
Даже в нашем добром небе были все удивлены».

И, закрыв лицо руками, я внимал жестокой речи,

Утирая фраком слезы, слезы боли и стыда.
А высоко — в синем небе догорали Божьи свечи
И печальный желтый Ангел тихо таял без следа.

1934

Париж

«Dancing girl» [84]

I. «Это бред. Это сон. Это снится…»

Это бред. Это сон. Это снится…
Это прошлого сладкий дурман.
Это Юности Белая Птица,
Улетевшая в серый туман.

Вы в гимназии. Церковь. Суббота.

Хор так звонко-весенне поет…
Вы уже влюблены, и кого-то
Ваше сердце взволнованно ждет.

И когда золотые лампады

Кто-то гасит усталой рукой,
От высокой церковной ограды
Он один провожает домой.

И весной и любовью волнуем,

Ваши руки холодные жмет.
О как сладко отдать поцелуям
Свой застенчивый девичий рот.

А потом — у разлапистой ели,

Убежав с бокового крыльца,
С ним качаться в саду на качели
Без конца, без конца, без конца…

Это бред… Это сон… Это снится…

Это юности сладкий обман,
Это лучшая в книге страница,
Начинавшая жизни роман.

II. «Дни бегут все быстрей и короче…»

Дни бегут все быстрей и короче,
И уже в кабаках пятый год
С иностранцами целые ночи
Вы танцуете пьяный фокстрот.

Беспокойные жадные руки

И насмешка презрительных губ,
А оркестром раздавлены — звуки
Выползают, как змеи из труб…

В барабан свое сердце засунуть!..

Пусть его растерзает фокстрот!..
О как бешено хочется плюнуть
В этот нагло смеющийся рот!..

И под дикий напев людоедов,

С деревянною маской лица,
Вы качаетесь в ритме соседа
Без конца, без конца, без конца…

Это бред. Это сон. Это снится,

Это чей-то жестокий обман.
Это Вам подменили страницы
И испортили нежный роман.

1937

Yang-Tze-Kiang

Великая Голубая Река

Китай

Китай