Мы жили тогда на планете другой…[Том 1]

Я безумно боюсь золотистого плена
Ваших медно-змеиных волос,
Я влюблен в Ваше тонкое имя «Ирена»
И в следы Ваших слез.

Я влюблен в Ваши гордые польские руки,

В эту кровь голубых королей,
В эту бледность лица, до восторга, до муки
Обожженного песней моей.

Разве можно забыть эти детские плечи,

Этот горький заплаканный рот,
И акцент Вашей польской изысканной речи,
И ресниц утомленный полет?

А крылатые брови? А лоб Беатриче?

А весна в повороте лица?..
О, как трудно любить в этом мире приличии,
О, как больно любить без конца!

И бледнеть, и терпеть, и не сметь увлекаться,

И, зажав свое сердце в руке,
Осторожно уйти, навсегда отказаться
И еще улыбаться в тоске.

Не могу, не хочу, наконец — не желаю!

И, приветствуя радостный плен,
Я со сцены Вам сердце, как мячик, бросаю.
Ну, ловите, принцесса Ирен!

Сумасшедший шарманщик

Каждый день под окошком он заводит шарманку.
Монотонно и сонно поет об одном.
Плачет старое небо, мочит дождь обезьянку,
Пожилую актрису с утомленным лицом.

Ты усталый паяц, ты смешной балаганщик

С обнаженной душой, ты не знаешь стыда.
Замолчи, замолчи, сумасшедший шарманщик,
Мои песни мне надо забыть навсегда, навсегда.

Мчится бешеный шар и летит в бесконечность,

И смешные букашки облепили его,
Бьются, вьются, жужжат и с расчетом на вечность
Исчезают, как дым, не узнав ничего.

А высоко вверху Время — старый обманщик,

Как пылинки с цветов, с них сдувает года…
Замолчи, замолчи, сумасшедший шарманщик,
Этой песни нам лучше не знать никогда, никогда.

Мы — осенние листья, нас бурей сорвало.

Нас всё гонят и гонят ветров табуны.
Кто же нас успокоит, бесконечно усталых,
Кто укажет нам путь в это царство весны?

Будет это — пророк или просто обманщик,

И в какой только рай нас погонят тогда?
Замолчи, замолчи, сумасшедший шарманщик,
Эту песнь мы не можем забыть никогда, никогда!

1930

Желтый ангел