Мы жили тогда на планете другой…[Том 1]

Здесь, под звук дикой лиры Скамандра,
Из туманов морей и дождя,
Шли в Египет полки Александра
Богом сделать царя и вождя.

«Тут, над морем, — гласит нам преданье, —

Царь, пришедший из северных стран,
Вдохновенный, в пылу созиданья,
Намечая для города план,

Сыпал известь; ее не хватило —

План велел продолжать он мукой;
Налетев, стая птиц легкокрылых
Расклевала муку под рукой…»

Так, от царственного мукомола

К высшей доле для мира влеком,
Город встал вдоль широкого мола
Метить небо своим маяком.

Грек, еврей и сириец из Гада,

Скифы шли от бунтующих рек —
И вошла «Александра Услада»
В Александра блистательный век.

Все к истокам великого крипта

Вслед его путеводной звезде
Приходили — пустыней Египта,
Приплывали по сладкой воде.

Здесь, верхом на усталой кобыле,

Генерал санкюлотов, твой брат,
Вел в удушливом облаке пыли
К пирамидам бессмертных солдат.

Так, порой, проникая в сосуды,

Что гробница нам вновь отдала,
Свежий мед — несказанное чудо —
В них нетленным находит пчела.

1926

Пантикапея (Город Керчь)

Л. Л. Домгеру

Сияющая, мраморная, в воду
Нисходит пристань кругом, как венец.
Привязанные лодки на свободу,
Качаясь, рвутся с бронзовых колец.

Вверху амфитеатром синим горы

Теснятся в небо, и Тезеев храм
Готов принять процессии и хоры,
Идущие к аттическим богам.

Эллада в скалах Таврии нетленна,

И корни лоз и рыба в глубине,
Забывши обо всем, что современно,
Классической покорствуют весне.

Пантикапея древняя, тебе ли

Я песнь размером варварским пою
В стране, где грек, играя на свирели,
Умел прославить родину свою.

В день Покрова

I. «Как звезда над снежными полями…»

Как звезда над снежными полями,
В августе — над золотом садов,
В ночь весеннюю — над тополями
Русских сел и русских городов

Ты восходишь, наш покров незримый,

Матерь Божия. Любви Твоей
Над землею, некогда любимой,
Милость драгоценную пролей.

Дни проходят, тишиной томимы,

Гибели и смерти нет конца,
Ты, Которой служат серафимы,
Ты, Которой служат все сердца,

Милость ниспошли свою святую,

Молнией к стране моей приди,
Подними и оправдай такую,
Падшую, спаси и пощади!

II. «Только гибель и воспоминанье…»

Только гибель и воспоминанье…
Ясны сумерки. Гроза прошла.
За рекой на дальнем расстояньи
В городе звонят колокола.

Гулкий, смутный звон средневековый.

И, как в детстве, в церкви на стене
Пальцем мне грозит старик суровый
И святой Георгий на коне

Топчет разъяренного дракона.

И звучат в душе, звучат слова —
Строфы покаянного канона
О тщете земного естества,

О бесстрастии, об одоленьи

Духа злобы, о грехе моем —
Темном, тайном, данном от рожденья —
Страшно быть с душой своей вдвоем.

* * *