Мы жили тогда на планете другой…[Том 1]

Пчела

Свиданья юного ужель опять тревога
И трепет огненный?.. Чу, милые шаги!
   Дарохранительница Бога,
О Ночь-молчальница, у нашего порога
   Святую тайну стереги!

   А спросит демон-соглядатай:

«Чей в доме дивный свет зажегся и потух?» —
Устами звездными скажи: «Летает Дух
   В лугах моих пчелой крылатой.

   И все мои цветы — мириады звезд — горят

Желаньем жертвенным убийственного жала
   И с медом свет Ему дарят;
И, погасая в Нем, чтó знали изначала,
Последней вспышкой говорят».

1926

Кот-ворожей

Два суженных зрачка, — два темных обелиска,
Рассекших золото пылающего диска, —
В меня вперив, мой кот, как на заре Мемнон,
Из недр рокочущих изводит сладкий стон.
И сон, что семени в нем память сохранила,
Мне снится: — отмели медлительного Нила
И в солнечном костре слепых от блеска дней
Священная чреда идущих в шаг теней
С повернутым ко мне и станом, и оплечьем, —
И с профилем зверей на теле человечьем.
Подобья ястребов, шакалов, львиц, коров,
Какими в дол глядит полдневный мрак богов…

Очнись! Не Нил плескал, не сонный кот мурлыкал:

Размерно бормоча, ты чары сам накликал.
Ни пальм ленивых нет, ни друга мирных нег, —
А печи жаркий глаз, да за окошком снег.

1927

Собаки

Visaeque canes ululare per umbram.

Vergil., Aen. vi. 257[3]

Ни вор во двор не лезет, ни гостя у ворот:
Все спит, один играет огнями небосвод.
А пес рычит и воет, и будит зимний сон;
Тоскливые загадки загадывает он.

Быть может, в недрах Ночи он видит прежде нас,

Чтó, став недвижно, очи в последний узрят час?
Иль, слыша вой зазывный родных подземных свор,
С их станом заунывный заводит разговор?

Резва в полях пустынных, где путь лежит теней,

Их бешеная стая: «Летать бы, лая, с ней…»
Иль есть меж полчищ Ада и ратей Дня вражда,
И псу, как волчье стадо, его родня чужда?

И за кого б на травле вступился страж людской?

За странницу ли Душу, зовущую покой?
Иль гнал бы, ловчий сильный, ее чрез топь и гать?
И пастию могильной рвался бы растерзать?..

Блажен, кто с провожатым сойдет в кромешный мрак:

Махнув жезлом крылатым, вождь укротит собак.
И скоро степью бледной на дальний огонек
Придет он в скит к обедне и станет в уголок.

И взора не подымет на лица вкруг себя:

Узнает сердце милых, и тая, и любя.
А вот и Сам выходит, пресветлый, на амвон,
И Хлеб им предлагает, и Чашу держит Он.

И те за Хлебом Жизни идут чредой одной;

И те, кто Чаши жаждут, другою стороной…
Молчанье света! Сладость! Не Гость ли у ворот?..
Немеет ночь. Играет огнями небосвод.

1927

Язык