Мыши

Хек!-почувствовал он удар, от которого мир перекувырнулся в глазах. Ожидавший чего-то подобного Алексей всё же ухитрился остаться на ногах и с тоской понял, что следующий удар он, считай, уже пропустил, и этот-то его, уж точно, свалит. Но удара не было, а в ушах завибрировал свист, будто рядом плясала рассерженная змея. Когда Комов пришел в себя, он увидел, что разбойники уставились куда-то вверх. Потом их головы стали поворачиваться, словно локаторы, взгляды поехали вниз – и вдруг почти перед самым Комовским носом и их носами пролетела серебряная птица, сопровождаемая набором звуков хорошего пылесоса. Комов не успел догадаться, что происходит, как птица развернулась и стремительно пронеслась над головой придурка, который ударил – того, что с темными впадинами вместо глаз. Тонкий белый след, похожий на лохматую нитку, отделился от птицы и дотянулся до уха, слегка прикрытого занавеской из сальных волос. Владелец уха успел приоткрыть рот и произнести звук, который обычно сопутствует внезапно застрявшей в горле рыбьей кости. После этого раздался негромкий хлопок, как будто кто-то сказал: "Пффф!". Из ушей наркушки брызнули струйки непонятного цвета, а кожа на лбу лопнула, и из трещины на незакрывающийся глаз хлынула кровь.

Крик "Делай ноги, Клещ!" еще висел в воздухе, а оба соратника рухнувшего к ногам Комова придурка уже испарились. Птица пронеслась еще раз – теперь над Алексеем – и из нее выпорхнуло несколько маленьких бумажек, закувыркавшихся в воздухе. Алексей поймал одну и не без напряжения прочитал крохотные буквы, сообщившие со знакомым акцентом: "Вам гарантия закона и порядка с нами". Комов в задумчивости посмотрел на бесформенную кучу, только что пытавшуюся его ограбить, а не исключено, что и убить. Он испытывал очень разные чувства. С одной стороны, на его глазах произошел чистой воды самосуд (статья 105, пункт 2ж или 2л). А с другой, Алексей ощутил непонятную… да почему же, черт возьми, непонятную? вполне понятную симпатию к маленькому пилоту и к лапкам, которые собрали замечательный стремительный самолет.

Шут с ними, с газетами! Слегка пошатываясь он побрел обратно в Цаплинские подвалы.

– Хорошо, что мне засандалили не по лицу. А то как бы удалось объяснить Арнольду Андреевичу, откуда взялся фингал?

Комов пижонил, посмеиваясь над своим приключением, и поддразнивал Лизу, сокрушаясь, что не купил газету:

– Может, заодно тех двоих, что сбежали, нашел бы где-нибудь и накостылял…

– Какие вы все дураки!-в конце концов сказала Лиза.

– Кто – мы?

– Существа мужского рода. Если даже ты не можешь два шага по улице пройти без приключений, то за Мишку прямо страшно делается. Ты себе не представляешь, что он может отмочить! Тетки его не удержат!..

– Не волнуйся, некоторое время удержат!-попытался успокоить ее Алексей, сам, впрочем, не очень веривший в силы теток.-К тому же, я на своей шкуре убедился, что хвостатые следят за порядком.

– Это они тебя охраняли! Ты ведь у нас уже не следователь, а вроде как мышиный сенатор!-заявила Лиза.

Как всякая женщина, она умножала и делила, не задумываясь.

– Не помню, чтобы меня кто-нибудь выдвигал в сенаторы. Хотя и удивительно, что я не был застрелен при попытке бегства из Цаплинских подвалов!-отбивался Комов.

Надо сказать, что Алексей и сам беспокоился о Мишке. Поэтому он сказал:

– Как только Цаплин вернется, попрошу его доставить Мишку сюда.

– Правда?-спросила Лиза.-Ты правда этого хочешь?

Комов развел руками и уже открыл было рот, чтобы сказать самые убедительные слова, но его опередил стук в дверь, после чего сквозь толстый металл пробился бодрый голос Цаплина:

– Вот и мы! Открывайте!

– "Вот и мы, Арнольд Первый!"-вполголоса передразнил Комов, отрываясь от стула.

– Не забудь: ты хотел сказать ему про Мишку!-напомнила вслед Лиза.

Алексей распахнул тяжелую дверь и еще раз убедился в том, что этот мир в значительной степени сотворен для того, чтобы поиздеваться над следователями.

– Ну и подарочек!-сказал он с туповатым удивлением.-Ты откуда здесь, Мишка? Мы о тебе только что вспоминали!

– Мы с Михаилом только что с парада,-сказал Цаплин, входя.-Очень неплохое получилось мероприятие.

– Верно! Сто болтов!-подтвердил Мишка.-Любой цирк байда против этих чумриков!

Услышав радостное Лизино кудахтанье, он упреждающе выставил вперед ладонь, чтобы не дать испортить такой замечательный день:

– Мам, не парься! Я сам разденусь и умоюсь!

– Ну, как отдохнули?-спросил Арнольд Андреевич, обращаясь исключительно к Комову, поскольку все Лизины чувства, кроме одного, были временно парализованы появлением Мишки.-Наслаждались покоем? Развлекались музыкальными воспоминаниями?

Комову показалось, что в Цаплинском вопросе затаилась непонятная усмешка.

– Какими еще музыкальными воспоминаниями?

– Я всегда считал, что вы знаток и ценитель музыки. Разве не так?

И снова Комову почудился недосказанный тайный смысл.

– Вы на что-то намекаете?-внутренне напрягшись, спросил он.

Цаплин развел руками.

– Разве только на то, что хочу пригласить всех вас пообедать со мной и послушать хорошую музыку!

38.