Мысли и склянки (СИ)

Все ожидали разрешения на сыворотку правды, которое, по заверениям Меган, должно было прийти в понедельник. Все эти лишние бумажки были идеей Гермионы, которая сейчас занималась законотворчеством и регулированием работы Министерства (помимо ее сторонних благотворительных и весьма успешных кампаний, типа Г.А.В.Н.Э.). По мнению Грейнджер, сывороткой злоупотребляли недобросовестные волшебники, работающие в Министерстве Магии, используя ее по поводу и без — и кроме того, выкрадывали ее для личных целей. Это необходимо было пресечь. И теперь требовалась длинная бюрократичная игра для получения разрешения на использование зелья и получения самого флакончика с жидкостью. Конечно, Драко мог бы сварить сыворотку самостоятельно, но, как знает каждый волшебник старше четырех лет, этому зелью необходимо настояться месяц и использовать в течение пяти дней — так что делать его впрок тоже не являлось разумным.

Сыворотка сывороткой, но и Джессика принесла интересные новости из отдела тайн, подняв все сведения о жизни семьи Хиллсов. Оказалось, это довольно молодой полукровный род, примкнувший к Волан-де-Морту практически в самом начале злодейств Тома Реддла (а более старшее поколение поддерживало и Геллерта Гриндевальда в его преступлениях). Одним словом, ничего светлого в этой семье не нашлось — каждому члену их рода было предписано оказаться в Азкабане, куда рано или поздно действительно попадали все. Все, кроме самого Рузана. Когда Джеймс и Рузвельт расследовали его дело девять лет назад — грабеж нескольких темных артефактов — тот вместе со своим братом Майклом оказался на скамье подсудимых, но внезапно его оправдали, когда как Майкла приговорили к заключению на девять лет. Ева предположила, что Хиллса отпустили, потому что он помог Джеймсу опоить Рузвельта амортенцией — и это казалось вполне логичным, хоть и весьма печальным доводом. Рузан отказался это подтверждать, как бы Эрик ни пытался на него надавить. Впрочем, аргументов, почему ему удалось избежать Азкабана, у Хиллса тоже не нашлось. Майкла же, который, как оказалось, вышел из тюрьмы около месяца назад, объявили в международный розыск.

Сегодня была суббота, и Драко собирался сделать то, что мог совершить раньше только в своих мечтах: пригласить Поттера куда-нибудь сходить, ссылаясь на то, что Драко должен ему за ужин. План, выстроенный в его голове и тщательно выверенный до каждой мелочи, был не менее, чем гениален. Поттер всю неделю относился к нему достаточно дружелюбно: периодически, сталкиваясь в коридорах, спрашивал, как у Драко дела, сочувственно улыбнулся ему в кафетерии, когда на Малфоя с разговорами снова напала Бэлла (видимо, девушка доставала не только его) и даже лично занес в кабинет Драко новый отличительный значок «ООП», который теперь с гордостью носили все сотрудники отдела. Малфою тоже пришлось его надеть после легких уговоров Гарри. Блейз прав, Драко действительно было сложно сопротивляться Поттеру, и он был готов сделать практически все, что угодно, если Гарри его попросит. В какой-то момент Малфой подумал, не опоил ли его Поттер амортенцией (потому что в последнее время Драко не мог разумно мыслить), но такая идея абсолютно не сходилась с тем, что Малфой был влюблен в Гарри еще тогда, когда этот лохматый недоумок и не слышал о таких зельях.

Возвращаясь к плану, Драко сделал вывод, что Поттер действительно настроен с ним по-дружески общаться, несмотря на колкости, которые Драко продолжал в него кидать, а значит, нет ничего более приятельского, чем выбраться куда-то вместе в воскресенье. Возможно, даже в бар. Хотя Драко хотел бы посетить что-то более тихое и уединенное. Но тут он собирался предоставить выбор Поттеру.

Драко задумчиво прикусил щеку изнутри, размышляя. На этаже никого не было: мало кто в субботний вечер оставался допоздна на работе. И потому Малфою никто не мешал медлить и сомневаться, крутясь около двери, как заводная юла.

Внезапно дверь распахнулась, и Драко, совершенно этого не ожидавший, замер перед Гарри. Должно быть, его собственные мысли заглушили шум шагов в кабинете. Теперь Малфой выглядел глупо, и ситуацию нужно было срочно спасать:

— О, я как раз шел к тебе, — беззаботно сказал он, махнув рукой, будто показывая, откуда.

— Да? — Поттер слегка нахмурился. — А я как раз собирался домой. Что-то хотел?

В голове Малфоя упорно начали вертеться бестолковые отмазки: «я хотел посмотреть бумаги в твоем кабинете» или «хотел лично попросить достать ингредиенты для моих наработок». Но собрав всю волю в кулак и затолкнув свою гордость поглубже, Драко все же произнес то, что собирался сказать изначально:

— Что ты делаешь завтра? Кажется, я задолжал тебе ужин.

В следующие секунды Драко наблюдал нечто прекрасное: шея Поттера слегка покраснела, а затем и скулы будто стали розовее. Гарри с абсолютно нескрываемым изумлением на него уставился, вряд ли он ожидал от Малфоя подобных предложений.