Н. Г. Чернышевский. Научная биография (1828–1858)

Статья Введенского была еще раз отрицательно упомянута «Современником» в критическом обзоре «Труды по части русской словесности в 1853 году».[769] Обзор этот, по мнению Чернышевского, составлен «чрезвычайно сухо и без большого и, может быть, даже без малого знакомства с делом» (XVI, 62).[770] Критической оценке подвергнуты в том же году и некоторые другие статьи и мнения «Современника». В частности, Чернышевский осудил неумеренные похвалы немецкому ученому К. Риттеру, которые содержались в майской книжке журнала. Риттер был «действительно замечательным ученым», но лишь в своей области, в географии, а не в философии, как утверждает автор статьи (им был К. Д. Ушинский). Считая К. Риттера «выше Платона, Аристотеля и Бэкона, не говоря уже о Канте, Шеллинге и, – пишет Чернышевский, – тому подобных „фантазерах”», автор «Современника» обнаруживает «недостаточное знакомство с состоянием науки» (XVI, 42, 43). Рядовая статья послужила поводом для критики идеализма как системы мировоззрения. «Есть люди, – иронизирует Чернышевский, – которые до сих пор считают Кузена величайшим философом всех времен» (XVI, 43).

В том же журнальном обзоре «Отечественных записок» Чернышевский показал несостоятельность суждений «Современника» (статья «Сведения о современном состоянии Европейской Турции»), согласно которым турецкий султан «не глава мусульман, а просто хан своего племени». «Нет, – замечает Чернышевский, – султан глава и официальный защитник сумнитского исповедания, и власть его основана на Коране столько же, если не больше, сколько на племенном начале; русским это известнее, нежели кому-нибудь» (XVI, 43). С мыслью о духовном характере власти неограниченного правителя связан здесь смелый намек на русского императора, опирающегося на христианскую религию.

Заметна, однако, важная особенность позиции Чернышевского в его выступлениях против «Современника»: он ни разу не задел редакторов этого журнала Некрасова и Панаева.

В то же самое время на страницах «Современника» Чернышевский вел полемику с «Отечественными записками». Яркий пример – статья «Об искренности в критике», где по ходу изложения он делал выписки из шести статей и рецензий журнала за 1853–1854 гг. (II, 241–254). Вывод об «уступчивости и уклончивости» современной критики распространен и на «Отечественные записки», критико-библиографическим отделом которого ведал в ту пору С. С. Дудышкин, ближайший помощник Краевского по изданию журнала.

Участие Чернышевского в обоих периодических изданиях оказывалось действительно «неудобным».

В своих воспоминаниях Чернышевский почти ничего не сказал о мотивах перехода в «Современник», который он выбрал, несмотря на советы Некрасова предпочесть Краевского как более надежного в денежном отношении издателя. На первый взгляд, все дело решили личные симпатии к Некрасову. В первую же встречу редактор «Современника» говорил с ним «просто и прямодушно», он казался человеком, заслуживающим «полного доверия» – «само собою разумеется, что это оказалось справедливым», «я, – писал Чернышевский, – чувствовал привязанность к Некрасову» (I, 719). Но и Краевский ни разу не дал повода сомневаться в его порядочности. «Во все время» сотрудничества Чернышевского он был «неизменно ласков и искренно доброжелателен» – «не могу сказать о его отношениях ко мне ничего, кроме хорошего; и насколько я знаю его, а я мог в то время узнать его довольно близко, – я знаю его за человека недурного» (I, 721).

Биограф вправе утверждать, что решение Чернышевского продиктовано не одними личными симпатиями к Некрасову и что причин было несколько.

В первую очередь вмело значение общественно-литературное положение Некрасова. К тому времени он уже пользовался широкой популярностью одного из первых поэтов России. «Я тогда уж привык считать Некрасова великим поэтом и, как поэта, любить его», – свидетельствовал Чернышевский (I, 714). За Краевским же утвердилась лишь слава поворотливого издателя. «Лишен эстетического понимания, не владеет пером и расчетлив», – писал о нем Тургенев в открытом письме в редакцию «Санкт-Петербургских ведомостей» в 1869 г.,[771] повторяя давнее общераспространенное мнение.