Н. Г. Чернышевский. Научная биография (1828–1858)

Свое признание Чернышевский сделал в статье «Критика философских предубеждений против общинного владения», опубликованной в декабре 1858 г., когда уход из редакции журнала «Военный сборник» стал окончательно решенным делом. Правительственные запреты обсуждать в печати вопрос о наделении крестьян землей свидетельствовали о половинчатом характере готовящейся реформы. Поэтому на хлопоты о сельской общине, которым некогда сам же дал ход, он смотрит теперь «с отвращением и негодованием» (в рукописи статья имела подзаголовок: «К вопросам по опостылому делу»). Чернышевский пишет, прибегая к «эзопову языку»: «Предположим, что я был заинтересован принятием средств для сохранения провизии, из запаса которой составляется ваш обед. Само собой разумеется, что если я это сделал собственно из расположения к вам, то моя ревность основывалась на предположении, что провизия принадлежит вам и что приготовляемый из нее обед здоров и выгоден для вас. Представьте же себе мои чувства, когда я узнаю, что провизия вовсе не принадлежит вам и что за каждый обед, приготовленный из нее, берутся с вас деньги, которых не только не стоит самый обед, но которых вы вообще не можете платить без крайнего стеснения. Какие мысли приходят мне в голову при этих столь странных открытиях?.. Как я был глуп, что хлопотал о деле, для полезности которого не обеспечены условия! Кто, кроме глупца, может хлопотать о сохранении собственности в известных руках, не удостоверившись предварительно, что собственность достанется в эти руки и достанется на выгодных условиях?.. Лучше пропадай вся эта провизия, которая приносит только вред любимому мною человеку! Лучше пропадай все дело, которое приносит вам только разорение» (V, 361). Статья свидетельствовала о политической зоркости и принципиальности публициста «Современника».

Три аллегории, к которым прибегнул Чернышевский в течение 1858 г., отразили эволюцию его отношений к деятельности русского монарха.

«Возлюбил еси правду и возненавидел еси беззаконие: сего ради помаза тя Бог твой» – сказано в январе-феврале в пору всеобщего одушевления по поводу первых значительных реформистских шагов Александра II.

«Старайся примириться с своим противником, пока не дошли вы с ним до суда, а иначе отдаст тебя противник судье, а судья отдаст тебя исполнителю приговоров, и будешь ты ввергнут в темницу и не выйдешь из нее, пока не расплатишься за все до последней мелочи» – написано в апреле-мае, когда Александр II сделал шаги назад, уступив реакционным силам, и посеял серьезные сомнения в действительном желании решить земельный вопрос в пользу крепостных.

«Лучше пропадай вся эта провизия, которая приносит только вред любимому мною человеку! Лучше пропадай все дело, приносящее вам только разорение!» – заявлено в ноябре-декабре, «по разрушении надежд» (V, 361).

Наступил новый период его биографии, отмеченный взлетами творческой активности экономиста, философа, историка и публициста, и закончившийся видимым поражением, окрасившим его жизнь тяжелыми драматическими красками.

Заключение

11 августа 1858 г. Чернышевский отослал Добролюбову письмо – искреннее, дружеское послание. Говоря об удивительном сходстве основных черт в их характерах («В Вас я вижу как будто своего брата»), Чернышевский делает признание, глубоким внутренним светом освещающее самую сущность их личного (и общественного) поведения: «Мы с Вами, сколько теперь знаю Вас, люди, в которых великодушия или благородства или героизма или чего-то такого, гораздо больше, нежели требует натура. Поэтому мы берем на себя роли, которые выше натуральной силы человека, становимся ангелами, христами и т. д. Разумеется, эта ненатуральная роль не может быть выдержана, и мы беспрестанно сбиваемся с нее и опять лезем вверх, – точно певец, который запел слишком высокую арию, – то берет он ноты, не достижимые для других певцов, то хрипит, пищит, в результате выходит, что он поет фальшиво, – смейтесь над фальшивыми нотами, но не забывайте, что он вместе с ними берет и другие, которые заслуживают аплодисментов. <…> Мы не можем быть, подобно мифическим существам наших Четь-Миней, без слабостей. А все-таки, мы очень хорошие люди. Будем принимать себя такими, как мы есть – поверьте, мы все-таки лучше 99 из ста людей. О чем же горевать?» (XIV, 359, 360).