Н. С. Мордвинов – адмирал и государственный деятель

«На сем месте 24 июля 1811 года навеки я схоронил мое блаженство». Усыпальница Е. К. Чичаговой

Трудно сказать, чем могла бы кончиться вся эта история, если бы, к счастью для П. Чичагова, в нее не вмешался Санкт-Петербургский генерал-губернатор граф фон дер Пален, который доложил Государю, что П. Чичагов раскаивается, и ходатайствовал о прощении его. Павел І принял во внимание ходатайство Палена и приказал освободить заболевшего в равелине П. Чичагова, вернуть ему награды и звания разрешив жениться, а 2-го июля того же года Павла Васильевича вновь принял на службу, с назначением командиром той же экспедиции.

П. Чичагов провел в заключении в Петропавловской крепости неделю. “Позабудем, что произошло, и останемся друзьями”, – произнес тогда Павел I»235.

Вызывает уважение степень, если так можно выразиться, любви и уважения Чичагова и его спутницы жизни Элизабет. Впрочем, это качество было присуще абсолютному большинству флотских офицеров. Вот апофеоз этого действа:

«Усыпальница в виде античного храма была спроектирована по желанию безутешного вдовца адмирала Павла Васильевича Чичагова архитектором А. И. Мельниковым. В ней находилось исполненное скульптором И. П. Мартосом в 1812 году замечательное надгробие. Чтобы спасти этот выдающийся художественный памятник от грозившего разрушения, его в 1934 году перенесли в Музей городской скульптуры. Теперь он занимает почетное место в Благовещенской усыпальнице Александро-Невской Лавры и считается одним из последних шедевров Мартоса в жанре мемориальной скульптуры. Огромная, почти трехметровая пристенная гранитная стела на ступенчатом постаменте украшена мраморным барельефом с профилем жены П. В. Чичагова, Елизаветы Карловны, урожденной Элизабет Проби. Под ним два сердца, скрепленные вместе. […] Под ними стихотворная эпитафия на английском языке: […] (“О! узы нежные, сплетенные с биеньем сердца, которое разбившись, умолкает и иссушает радость человеческой души и в муку превращает жизнь. А стоит жить, когда друзья такие расстаются? Тогда и переживший умирает”)»236.

Мы так много и последовательно следим за делами и помыслами Чичагова, чтобы читатель понял, что потерял русский флот в лице Мордвинова, если бы он остался на посту министра. Но история не терпит сослагательного наклонения, и мы получили то, что получили, а именно потерянные годы в обновлении флота. «Чичагов с высшими был фамильярен, с равными и низшими – горд и не удержим. Будучи потом министром морских сил, Чичагов заключал контракты на целые миллионы без всяких докладов и публикаций, а когда в Комитете министров спросили, его по какой причине он уничтожил прежний флот, а нового не сделал, то он и отвечать не захотел, а вышел из заседания с презрением. Это событие указывает в своих записках Державин, присутствовавший на заседании, как министр юстиции. Конечно, англичане очень хвалили Чичагова; так, например, английский агент при армии Чичагова, лорд Тэрконел, пишет в 1812 году: “Адмирал Чичагов – человек твердого, деятельно характера и я думаю, что он введет в моду морских генералов. Начало его весьма хорошо, ибо он не только привел из Молдавии армию в совершенном порядке, но побрал множество пленных австрийцев и саксонцев при отступлении их”»237.

«Во время Отечественной войны 1812–1814 гг. П. Чичагов приобрел себе ту печальную известность, которая заставила П. Бартенева в его предисловии к ХІХ тому “Архива князя Воронцова” сказать о министре-эмигранте: “Чичагов принадлежит к скорбному списку русских людей, совершивших для Отечества несравненно менее того, на что они были способны и к чему призваны”»238.

Не правильно думать, особенно с исторической точки зрения, что такой деятельный и преданный делу человек, как Н. С. Мордвинов ничего не сделал, пребывая на посту морского министра. Именно на 1802 год приходится его замечательное деяние по организации кругосветного путешествия. И на этом знаменательном факте мы остановимся подробно.

«Необходимость такой экспедиции была вызвана деятельностью русских “промышленников” на берегах Тихого океана и образованием в 1799 году Российско-Американской компании. Компания, занимавшаяся главным образом промыслом морского и пушного зверя у северо-западных берегов Америки, вывозила с Аляски пушнину, китовый ус, моржовый клык. При этом требовалось постоянно снабжать русские владения на американском континенте продовольствием и другими предметами первой необходимости. Эти товары везли от Петербурга через Сибирь до Охотска, а оттуда отправляли на небольших судах на Аляску или Алеутские острова. Плохое состояние дорог, переходы через горы, переправы через быстрые реки и болота приводили к тому, что грузы портились, ломались, терялись. Трудность сухопутной транспортировки обусловливала повышение стоимости товаров для компании и поглощала значительную часть прибылей. […]