На берегах Босфора. Стамбул в рецептах, историях и криках чаек

Но как так?! Мне хотелось бежать официанту вслед и кричать, что клиенты – это мы, и зарплату ему платят из наших кошельков, но я, конечно же, ничего не сказала – хотя бы потому, что в то время едва ли могла поздороваться по-турецки. Мы сели за обжигаемый солнцем столик: он был единственным незанятым – немудрено, ведь за ним было невозможно сидеть.

Я не переставала следить за наглым котом, который занимал половину скамьи. Вскоре появившаяся парочка ничуть не смутилась этим обстоятельством и, нежно приподняв продолжавшего спать кота, аккуратно переложила к себе на колени. Их не смущали ни его плешивый затылок, ни ободранный хвост. Его с любовью трепали за вихры и подсовывали под нос небольшие кусочки итальянской прошутто и сливочного буррата.

Определенно, с таким странным положением дел стоило разобраться, и я начала повсюду искать ответы на не менее странный вопрос: почему в Стамбуле так любят котов?

Оказалось, что так было всегда: Константинополь быстро усвоил, в чем польза от этих прикормленных хищников, и всячески поощрял их шумные сборища на плоских крышах византийских построек. С приходом султаната ситуация не изменилась: османы, помня наказ Мухаммеда, боготворили четвероногих существ, превратив их в едва ли не священных животных. Турецкий муж моей знакомой Наташи, который, как и все стамбульцы, был без ума от кошек, с упоением рассказывал:

– Однажды Пророку понадобился его халат, на рукаве которого спала кошка. Не желая ее тревожить, он отрезал рукав и вышел в таком виде – без одного рукава.

Я с удивлением посмотрела на рассказчика, но Наташа, закатив глаза, велела мне не развивать тему – и я не стала, хотя вопросов по поводу мурлыкающих созданий, встречавшихся в этом городе буквально на каждом шагу, у меня было по-прежнему превеликое множество.

Я стала с интересом изучать трехъярусную биосистему города: под водой обитало невероятное количество разновидностей рыб, на земле бродили расслабленные кошки и псы, а небо присвоили себе скандальные чайки, заглушавшие своей бранью гудки проплывавших по Босфору пароходов. И только человек аккуратно лавировал меж этими абсолютно самодостаточными царствами, предлагая всем дружбу, мир и приятное соседство.

– Почему вы так любите кошек? – спросила я как-то у рыбака, который потрошил прямо на пристани свежий улов мелкой хамси. Потроха он тут же скармливал прожорливым хвостатым, которые с трудом отбивались от еще более настырных чаек, норовивших отобрать у них продовольственный паек.

– А как же не любить кошек? Если мы их любить не будем, кто же тогда? Они для меня как дети, понимаешь?

Ах, если бы только я могла понять… Но мой кондовый мир чистых рук и страшилок о сорока уколах в живот от бешенства не позволял впустить в него блуждающих по помойкам существ и тем более лезть к ним с поцелуями в самую морду.

Рыбак, словно прочитав мои мысли, подтянул к себе одного котенка с перебитым хвостом и смачно чмокнул его в тощий затылок.

– Без них нет смысла. Они чистые и настоящие. Как бы плохо мне ни было, поглажу такого – и настроение поднимается. Они нашу дурную энергию забирают, а отдают взамен свет.

Звучало как в рекламной брошюре об антидепрессантах, которые мне как-то пытался продать бывалый психотерапевт. Значит, кошки лечат… Интересное мнение – и я побрела на базар за свежей зеленью.

Идти по узким торговым рядам было невероятно сложно из-за несметного количества котов, которые самым бессовестным образом воровали все, что плохо лежало. Все это вызывало бурю восторженных выкриков продавцов. Они наперебой рассказывали друг другу, у кого сколько товара стянули сегодня кошки, и, казалось, были этому безумно рады. Я скептически качала головой, находя для себя одну очевидную пользу от этих животных: именно они, подкупленные кусочком мяса из горячего дюрюма[95], заводили меня в самые необычные места этого волшебного города.

По дороге мне приходилось то и дело обходить картонные домики и плошки, доверху наполненные кормом и свежей водой. Об этих кормушках заботились муниципалитет и просто сердобольные горожане. А так как сердобольным в отношении кошек здесь можно было назвать каждого, дефицита в пропитании у местных четвероногих никогда не было. Я заглянула в один из домишек, заботливо устланный куском пушистого пледа. Над входным отверстием висел крохотный портрет Ататюрка. Как же это все-таки по-стамбульски…