На берегах Голубой Лагуны. Константин Кузьминский и его Антология. Сборник исследований и материалов

Благодарю тебя за все заботы обо мне. Здесь я не процветаю, но и гнить себе не даю. Гние<ние> происходит за счет рутины: я до сих пор тщетно ищу возможность получить хоть какую-то бумагу в Вене, которая сделала бы меня независимым. Обращаться в австрийскую полицию за фремденпассом (международноправовой документ лица без гражданства, позволяющий перемещаться) абсолютно безнадежно, не имея рекомендаций в таковую (полицию). Вчера был в американском консульстве на интервью. Говорил с консулом, он со вниманием прочитал твою-мою биографию в «Зеркале», но помочь ничем не может. Вот если бы из секретариата Джексона пришла бумага на консульство, мог бы быть другой разговор[112]. Я ничего не понимаю в этих бумажных делах, но тот же Толстовский фонд при наличии рекомендации позаботился бы. Дело в том, что у меня еще много дел в Европе, а я связан по рукам и ногам, имея единственным документом советскую визу. Через месяц я должен получить въездную визу в Америку, но она мне не поможет съездить в Париж. А меня зовут еще в Швейцарию, прочесть лекции в школе антропософов Рудольфа Штайнера. Во Франции же просто много дел, которые я не могу разрешить, сидя в Вене. Мне предлагают печататься в Гренобле, в Швейцарии меня переводят для антологии, делаю передачу для радио в Штутгарте, но это не основное. Основное то, что в Париже я приглашен в соредакторы захиревшего русского журнала «Возрождение», издаваемого князем Оболенским. Поэтому перед Штатами мне надо провести месяц в Париже. Предлагают сотрудничать в «Русской мысли», но это можно и издаля. Помимо этого, мне нужно связаться кое с кем в Италии, что трудно сделать, сидя в Вене в статусе «бездокументного». Так что документ сейчас для меня основная проблема. Деньги можно заработать только с его помощью. А просто подать в австрийскую полицию – можно ждать и три месяца, пока откажут. Со Штатами ведь пока ничего конкретного не предвидится – отдельные лекции в ряде университетов. Предложений много, но все порознь. Имело бы смысл как-то это объединить, вплоть до составления программы, этакое турне, но кому этим заняться? Все люди очень занятые, а я отсюда ничего не могу. Вот и сижу, занимаясь перепиской, которая приносит только предложения. Я приглашен, помимо Колумбийского (твоя работа!), в следующие университеты: Йель, Вашингтон, Мичиган, Техас, но везде на одну-две лекции, есть у меня и еще знакомая профессура в Чикаго и Канзасе, но предложения будут те же. Ума не приложу, как бы это всё сделать организованно. У всех нет времени, а было бы разумней организовать турне, как предлагает Роберт Джексон из Йеля. Но до этого турне мне надо покрутиться по Европе. А связей в Австрии у меня никаких. Кроме всего (это тоже к сведению секретариата Джексона), Израиль арестовал мой архив. Там было письмо Олега (частное), в котором он возражает против публикования на Западе. Я взял его, чтобы показать общим друзьям, мне его и предъявили в израильском посольстве, изъятое из архива. Сейчас за мой архив воюют Володя Максимов и Агурский, но они тоже эмигранты и не столь авторитетны для Израиля. Я не для того пятнадцать лет собирал поэтов и художников, чтобы дарить это Министерству иностранных дел государства Израиль. В израильском посольстве мило улыбаются и говорят: «Пишите объяснения». Написал, послал. Сижу, жду. Послал в Министерство Израиля, копию в «Континент». Вот так и живем пока на 90 вшиллингов в день и Мишины гравюры. Думаю, что должность поэта-резидента в штате Орегон создана прямо для меня. Штат этот я прекрасно знаю («золотой каньон» Джека Лондона, и вообще), и для меня что Запад, что Восток – без разницы. Но приехать я смогу лишь в декабре, если удастся с Парижем. Поэтому фремденпасс и архив для меня сейчас основные проблемы. А там видно будет. Пока играю в тото. Проиграл (?) уже 5 шиллингов. Милые радости бытия. А всё дела, дела. И на Пратер не с кем съездить. На улице бываю раз в неделю, когда по делам. А так лежу, пишу. Когда статьи, когда передачи, но в основном – роман. Написано уже больше 100 страниц, у тебя только начало, а впереди еще как минимум 200. Закончу его на беш-де-мер и пиджин инглиш. Директор отеля Коля в Швецию не едет. Возможно, в Канаду или Штаты. Но как переехал, и не видел его. Никого не вижу, кроме Игоря Шура. Он меня переводит, планируем статьи, читает мне немецкую прессу, пьем чай. Мышь и Нежка бегают, сгоняя жиры. Нежка полностью поправилась, но с переездом ее всё еще неясно: князь Багратион прислал бумаги для заполнения в Кеннел Клуб[113], родословная пришла из Италии, но нет передаточной бумаги от моего друга, боюсь, что въедет она инкогнито, как дворняжка. И неизвестно, как оплачивать проезд. Тем более, если придется ехать через Париж (а мне там очень нужно поработать!). Переселили нас в другой отель, когда выяснилось, что я не еврей, сейчас у нас, почитай, отдельная квартира, но район похуже (для Неги, ей негде бегать). В Штатах тоже надо подумать в первую очередь о ней. Но пока – Париж, Париж, Париж! Журнал, журнал, журнал. Он ежеквартальный, надо сделать хотя бы первый номер и спокойно ехать в Штаты. А второй можно делать уже в Штатах, только на верстку приехать. Делать его придется от начала до конца мне. Миша берет на себя только часть художественную (графическую), князь Оболенский – 2 статьи, остальное – на моей совести. А тут у меня еще архив зажали. Но в первом номере будут в основном эмигранты. Нью-йоркская группа, и те, кто в Риме. А статьи придется мне. О художниках, поэтах, о старой и новой эмиграции. Вскорости закажу тебе статью о русском балете. Это уже для второго номера. Подумай пока. От Балиева до Барышникова – кому, как не тебе писать. Насчет гонорара – боюсь, что придется еще приплачивать, о гонорарах пока речи нет, но давай на русском энтузиазме, как «Зеркало» делала. Если удастся поднять этот журнал, третья эмиграция себя еще покажет!