На берегах Голубой Лагуны. Константин Кузьминский и его Антология. Сборник исследований и материалов

Вы должны простить меня, господин Бёлль, но если Вы прочли письмо до этого места, пожалуйста, прочтите его до конца. Много людей говорят о своей любви к Достоевскому, много профессоров, специалистов и прочих едят его беззащитную плоть – но никто из них не интересуется теми, кто воспитан Достоевским, кто плоть от плоти его, потому что они – русские писатели. Мне ли объяснять Вам, встречавшимся с Солженицыным, выброшенным из собственной страны, Вам, приезжавшему в СССР «навестить друзей-диссидентов», а не «братьев по перу», что-либо о русском искусстве? Вы хорошо знаете, как это бывает.

Я попал в совершенно незнакомый мне мир. Его обитатели – такие же люди, почему я должен задавать вопросы? Но они есть. Мне пришлось покинуть свою страну. Я не колебался. Ноя – один из тех сотен и тысяч неизвестных русских художников, и приехал я сюда не ради себя, а – ради них. Если бы дело было в моих собственных рукописях – что ж, у меня есть друзья и связи на Западе с 1967 года. Уже давно я сделал книгу «Живое зеркало (Пять молодых поэтов Ленинграда)», она была издана Doubleday, в основном ее сделала С. Масси (ее муж написал «N &А<1ехап-dra>», они мои друзья). Но вопрос шире, чем мои проблемы, которые носят частный характер.

За последний год, перед отъездом, я выпустил около 20 книг. Это были три антологии (14 + 14 поэтов двух поколений и 23 прозаика – около 1200 страниц), каталоги трех выставок художников Л<енингра>да (большинство из них – мои друзья), книги моих «учеников», поэтов, сделанные с моей помощью, фотографии, машинописные записи 30 поэтов, микрофильмы и т. д.

Я знал, для чего я их собирал и печатал книги. Я знал, что я делаю, стоя с женой у посольства Нидерландов в Москве с 12 кг документов (12 кг имен и работ). Но когда я прошел таможню (ничего, кроме старой пишущей машинки «Ундервуд», у меня с собой не было, это был мой инструмент, который позволял мне делать всю мою работу и до сих пор помогает мне) с женой и собакой, подаренной мне моим другом, когда меня встретил Сохнут в Вене, накормил, дал денег и место для жилья – тогда я расклеился. Я провел здесь, в Вене, уже 2 месяца (я уехал из России 9 июля), мои друзья приехали из разных стран, чтобы встретить меня, помогали мне, я пишу свой первый роман – 100 страниц уже сделано – но и что же, и что? И для чего я пишу Вам?