На берегах Голубой Лагуны. Константин Кузьминский и его Антология. Сборник исследований и материалов

– Джон, я Вас расспрашиваю о Кузьминском потому, что в Ленинграде для людей, которые, как я, не могли знать его лично в силу возраста, он был легендарной личностью. Я помню, как друживший с ним до отъезда Борис Понизовский, когда я к нему однажды пришел, показывал мне том «Голубой Лагуны» с коротким мемуаром Кузьминского о нем, и был совершенно счастлив, потому что то, что сделал Кузьминский, было фиксацией не только стихов (Борис стихов не писал), а всей этой культуры. И в те годы это было необычайно важно.

– Кузьминский многое спасал, и конечно, это очень важно. Я до того часто бывал в России, жил там в шестидесятые годы, когда был аспирантом в МГУ, но мало интересовался нонконформизмом. Меня интересовали Блок, и Белый, и Брюсов, всё это начало века, а другое было далеко от меня. Но когда я познакомился с Кузьминским, я сразу понял, что есть и альтернативная, другая Россия. Он сильно повлиял на меня в этом смысле… За это я очень благодарен судьбе.

«Таких книг – не было»: неосуществленный проект Константина Кузьминского и Льва Нусберга Томаш Гланц (Universitat Zurich)

История русского авангарда и его рецепции в более позднее время вплоть до современности – это также и история соответствующего повествования о самом авангарде и разных его аспектах, о его критике и канонизации. Самостоятельной темой является продолжение художественных и жизнетворческих практик авангарда в более поздние периоды истории культуры. И отдельный интерес вызывают те случаи, когда дискурс такого типа практикуют не искусствоведы, филологи или теоретики, а сами писатели, художники – так сказать, изнутри того предмета, который они тематизируют.

Одной из таких увлекательных попыток стал замысел художника Л. В. Нусберга и поэта К. К. Кузьминского (если ограничиться в характеристике самым кратким определением их многосторонней деятельности) – создать обзор русской культуры авангарда и путей его продолжения в послевоенный период. Их книга, задуманная во второй половине 1970-х годов, должна была стать не только историческим справочником, но одновременно и легитимацией их собственного творчества, то есть воспроизведением канона на текущий историко-культурный момент и в его рамках самоканонизацией.

Планы, вопросы и затруднения, связанные с подготовкой этой книги, нам известны из переписки Нусберга с Кузьминским, которая сохранилась в архиве последнего[243]. Далее публикуется ряд писем, позволяющих проследить за эволюцией этого замысла. В статье приводится развернутый комментарий как самого характера, так и неосуществления этого амбициозного компендиума. Одновременно с увлекательной историей письменных переговоров по этому поводу открывается не менее захватывающий взгляд на эмиграцию как состояние своеобразного транзита, а также на попытки протагонистов справиться с вызовом такого характера и занять в новой для них ситуации соответствующие обстоятельствам позиции.

* * *

Константин Константинович Кузьминский (далее – ККК, 1940–2015) и Лев Вольдемарович Нусберг (далее – ЛН, р. 1937) были знакомы друг с другом уже в Советском Союзе. ККК называет годом их знакомства 1974[244], когда он – человек, связанный преимущественно с неофициальной литературой, а с изобразительным искусством лишь косвенно[245], – организовал у себя дома квартирную выставку 23 художников и фотографов, названную «Под парашютом». «Выставку “23-х” посетил сам херр Нуссберг, с кучей ассистентов, и учинил на ней съемки», – записал ККК позднее [АГЛ 4А: 555–556]. ЛН, наоборот, был преимущественно человеком визуальных искусств. В первой половине 1960-х годов он собрал вокруг себя коллектив молодых единомышленников, который назвал «Движение»; он увлекался кибернетикой, кинетикой, футурологией, новыми техническими и медиальными возможностями и их применением в искусстве. Ему удавалось многократно получать официальные заказы и использовать их для собственных творческих целей. В качестве показательного примера можно назвать работы по оформлению Ленинграда к 50-летию Октябрьской революции. Одновременно он поддерживал контакты с представителями неофициального искусства и литературы, и некоторые его собственные проекты подвергались цензуре и запретам (например, не реализованный в конечном итоге проект амбициозного оформления пионерского лагеря «Орленок» на Черноморском побережье Краснодарского края).