На берегах Гудзона. Голубой луч. Э.М.С.

— Итак, я продолжал оставаться у своей исходной точки: Кардиф был убит и убил не Креган. Невозможно было определить, от чего наступила смерть. Конечно, я подумывал об отравлении. Правда, трудно было предположить, чтобы кто-нибудь мог незамеченным войти в библиотеку и всыпать яд в виски, но если бы это даже и удалось, то куда мог исчезнуть бокал? Во время обыска в библиотеке я нашел на письменном столе кусок расплавленного металла. Я знал, что Кардиф всегда пил виски из серебряного бокала. Бокал исчез, а на письменном столе я нашел кусок металла. Вот что навело меня на след. Серебро плавится только при очень высокой температуре. Как могла быть в библиотеке достигнута такая температура? Что ее могло вызвать? Электричество? Я уцепился за эту мысль, единственную, заключавшую в себе долю правдоподобности. И все же это казалось мне смешным. Я осмотрел в комнате всю электрическую проводку, но ничего не нашел. Абсолютно ничего.

Между тем, арестовали Крегана. Вы считали его виновным; я должен был его спасти. Но каким образом? Случай помог мне.

Однажды мне вздумалось пойти осмотреть библиотеку. И в то время, как я там находился, произошло нечто необычайное. Я увидел своими собственными глазами нечто…

— Голубой луч! — воскликнул Джонсон.

— Да! Но я не только увидел его, я почувствовал его прикосновение. На мою руку упал луч, и после этого в течение четырех минут моя рука была как бы парализована. Тогда я понял, что имею дело с какой-то неведомой силой, которая может не только проникать сквозь стены, но и разрушить органическую жизнь материи или, по крайней мере, парализовать ее. Быть может, Кардиф был убит этой же самой силой. Но откуда взялся этот луч, кто послал его? Все взятое подействовало на меня, как приступ лихорадочного бреда, как дурной сон. Когда я возвращался домой, мне казалось, что я схожу с ума. Ведь, невозможно, чтобы электрический ток проникал сквозь стены. По всей вероятности, это был оптический обман. Однако, с другой стороны, я в продолжение нескольких минут не мог двинуть рукой, на которую упал голубой луч. Через несколько дней, благодаря одному случаю у меня в комнате, я убедился в том, что не фантазирую. У меня стоит несгораемый шкаф, на дверце которого поблизости от замка я заметил каплю расплавленного металла, похожую на большую серую слезу. Я прекрасно помнил, что ее там раньше не было. Разумеется, я сейчас же подумал о таинственном голубом луче, который видел в библиотеке. Но каким образом он проник в мою комнату? Тогда, как молния, у меня блеснула догадка: в этот шкаф я запер бумаги, найденные в библиотеке, те бумаги, которые, как вы думали, содержат деловые тайны и не имеют никакого отношения к делу об убийстве Кардифа. Повинуясь какому-то смутному чувству, я взял с собой эти бумаги и решил, что ознакомлюсь с ними дома. Теперь я был убежден, что между ними и голубым лучом есть какая-то связь. И я решил, что мне необходимо еще раз увидеть голубой луч. Для того, чтобы разобраться во всем этом, я выработал план действий, принес бумаги в Бриар-Манор, спрятал их в письменный стол в библиотеке, запечатал двери и просил мисс Кардиф никого не впускать в библиотеку. От того человека, в распоряжении которого имеется голубой луч, думал я, по-видимому, ничего нельзя скрыть.

— Вы тогда уже подозревали Мак Кеннана?

— Нет, ни капельки. Это мне совершенно не приходило в голову, несмотря на то, что я видел у него на письменном столе такие же бумаги. У меня была только одна мысль снова увидеть голубой луч. После того, как я ушел, приехал Лок и принудил мисс Кардиф впустить его в библиотеку. Он заперся там, и, когда через час взломали дверь, его нашли там мертвым. Для меня было ясно, что его убила та же рука, которая убила Кардифа.

Тогда я заметил нечто такое, что в первый раз заставило меня заподозрить Мак Кеннана. Мы все были потрясены убийством Лока, только на него одного оно не произвело особенного впечатления. Меня еще поразило то, что он пришел через две минуты после того, как его вызвали. От завода до Бриар-Манора было не менее семи минут ходьбы, а по запыленным ботинкам Мак Кеннана видно было, что он пришел пешком. Отсюда я заключил, что он ушел с завода до того, как ему телефонировали.

Потом разыгрался небольшой эпизод с бумагами. Вы припоминаете?

— Плохо. Меня тогда занимали другие мысли.

— Я попросил Мак Кеннана дать мне на несколько дней бумаги, но был уверен, что он откажет мне в этом. К моему удивлению, он согласился, сказав, что бумаги не очень важны, но я великолепно знал, что бумаги очень важные. Для чего солгал Мак Кеннан?