На берегах Гудзона. Голубой луч. Э.М.С.

Затаив дыхание, они прислушивались к разговору покойной мистрисс Уэргем и человека, который в это утро был помещен в сумасшедший дом.

У Джонсона вырвался крик, но О’Киффе жестом сделал ему знак замолчать; голос врача как раз спрашивал:

— Вы спите?

Слабым, дрожащим голосом мистрисс Уэргем ответила:

— Я сплю.

— Слушаете меня?

— Да, я слушаю.

— Взгляните на календарь. Сегодня 28 декабря.

— 28 декабря.

— Посмотрите на часы. Теперь одиннадцать часов.

— Да, одиннадцать.

— Через двадцать четыре часа, завтра, 29-го декабря, в одиннадцать часов утра, вы встанете и подойдете к окну вашей спальни. Вы откроете окно и выглянете из него. Вы почувствуете влекущее очарование бездны, которая вас манит, зовет. И вы послушаетесь этого зова. Вы броситесь вниз, в пропасть.

О’Киффе и Джонсон слушали, затаив дыхание.

Послышались стоны и бессвязные слова. Инстинкт Марион Уэргем, казалось, боролся против приказания.

Заглушенное «нет, нет» пронеслось по комнате. Голос Торнтона звучал беспощадно, и его слова заглушали стоны несчастной жертвы.

— Я вам приказываю.

И в ответ на это послышался полный смертельного страха голос.

— Я сделаю это.

Потом в комнате раздались тяжелые шаги, стоны и рыдания.

— Ради бога, примите этот ужасный аппарат, — воскликнул сыщик, — я больше не могу выдержать.

О’Киффе поднялся и остановил аппарат, потом обратился к сыщику.

Большие капли пота выступили на лбу Джонсона. Он весь дрожал.

— Вы понимаете теперь, почему я сказал, что этот исход, быть может, лучший для этой несчастной? — спросил репортер.

— Этот негодяй, этот дьявол! — воскликнул Джонсон. — И подумать только, что эта очаровательная женщина была убийцей. Я должен признаться, О’Киффе, что ваша теория оказалась правильной до этого пункта; то, что я только что услышал, подтверждает показания старика-лакея.

Он оглядел комнату, где разыгралась ужасная драма.

— Пойдем, О’Киффе, я никогда не переживал ничего более ужасного.

Безмолвно, погруженные в тягостные мысли, они вышли из дома.

ГЛАВА XVII Мертвые птицы

Сквозь облака пробивался лунный свет, заливая землю своим холодным бледным сиянием.

У дома № 87 по Бич-Лэйн остановился закрытый автомобиль. Из него вышло двое мужчин. Один из них был тот самый, который утром принес письмо от Торнтона. Сара-Бар-Гуэд сам открыл дверь.

— Вы пунктуальны, это хорошо. Все готово. Входите.

Он повел их в маленькую комнату. На софе лежала мисс Кардиф, связанная по рукам и ногам. Индус распустил немного связывающие ее ноги веревки, и несчастная упала на колени, моля о пощаде. Новоприбывшие грубо оттолкнули молодую девушку. Индус засунул ей в рот кляп и с помощью Кларка понес ее в автомобиль. Заливаясь слезами, она должна была покориться.

Автомобиль тронулся. Индус вопросительно взглянул на Кларка.

— Ведь мы едем не в том направлении.

— Я знаю, нам придется сделать крюк. Это распоряжение Торнтона.

Наступило молчание. Кларк достал свой портсигар и предложил индусу закурить.

— Я не могу предложить вам спичку, вам придется самому ее зажечь, так как у меня нет с собой спичек.

Индус достал из кармана коробку спичек. Его второй спутник, не произнесший еще ни слова и все время неподвижно сидевший рядом с ним, нагнулся. Что-то зазвенело. Индус закричал от ярости, что руки его скованы. Он хотел подняться, но сильная рука Джонсона заставила его снова сесть.

— Не пытайтесь бежать, мой друг. Полиция будет очень рада с вами познакомиться. У нас в Англии не принято увозить молодых девушек, хотя на вашей родине это, может быть, и практикуется.

Индус метнул из-под своих светлых ресниц злобный взгляд. Затем прислонился к спинке сидения и замолчал. Джонсон одной рукой обхватил его за талию, тогда как в другой держал наготове револьвер. Между тем, Кларк развязал Винифред. Она взглянула на него расширенными глазами, полными ужаса. Тогда только он сообразил, что она его не узнает и сорвал светлые усы и парик.

— Мистер О’Киффе, вы? — воскликнула молодая девушка.

— Да, моя милая, — ответил он успокоительным тоном.

— Вы в безопасности, все в порядке.

Винифред все еще не могла понять, что тут произошло; когда ее взгляд остановился на свирепом лице индуса, она вскрикнула и лишилась чувств.

О’Киффе достал из кармана фляжку с коньяком и влил несколько капель в рот девушки. Через некоторое время Винифред пришла в себя и с благодарностью взглянула на репортера.

Автомобиль остановился у Бриар-Манора. О’Киффе помог Винифред выйти, а Джонсон остался в автомобиле с индусом. Вся прислуга была в восторге, когда увидела Винифред.

О’Киффе приказал горничной уложить мисс Кардиф в кровать и не оставлять ее в комнате одну. Обещав, что приедет завтра, он попрощался и уехал с Джонсоном и индусом в ближайший полицейский участок.

Индуса поместили в камеру, а Джонсон и О’Киффе поехали домой.