На берегу Красного моря

Еще два или три поворота и, загораживающая намъ видъ вдаль, каменная стна осталась въ сторон, а взглядъ, которому ничто уже не препятствовало, упалъ сразу на серебрящуюся поверхность Акабинскаго залива. Она была спокойна, и легкая зыбь только увеличивала ея прелесть. Весь заливъ казался похожъ боле на озеро, такъ какъ былъ замкнутъ со всхъ сторонъ. Удивительная чистота воздуха давала возможность хорошему глазу видть всю поверхность залива. Продолговатая, слегка расширяющаяся къ югу серебристая поверхность его, окаймленная темными берегами, замыкалась съ свера верхушками древнихъ Идумейскихъ горъ, у подножія которыхъ расположена ныншняя Акаба, древній Элаъ, и издревле кочевали Мадіанитяне, а съ юга, врзывающимся глубоко въ море, каменистымъ мысомъ Раа Фуртуко, котораго какъ бы естественнымъ продолженіемъ служили острова Тиранъ и Синоферъ, замыкавшіе заливъ къ югу. Съ востока берегъ залива составляли отроги Идумейскихъ и Аравійскихъ прибрежныхъ цпей, тогда какъ съ запада шла высокая въ дв и боле тысячъ футовъ зубчатая стна, среди которой мы и находились къ сверу отъ параллели уади Цугерахъ приблизительно тамъ, гд лежали библейскіе "гробы прихоти". Мы вышли, какъ оказывается, туда, куда пришли и евреи, покинувъ горы Синая и Хорива, для "гробовъ прихоти". Такъ какъ верблюды наши и мы сами были страшно изнурены горною дорогою, то мы ршились сдлать ночлегъ на самомъ берегу Краснаго моря, несмотря на то, что не пришли еще къ общанному Ахмедомъ источнику и пещер, наполненной костями, и что желаніе испить свжей воды длалось вопіющею потребностью. Мы продолжали еще осторожно спускаться, пока не подошли по довольно хорошему спуску въ самому берегу Акабинскаго залива. Вдругъ Ахмедъ, шедшій все время впереди, сперва вскрикнулъ отъ радости, потомъ отъ изумленія, причемъ черное облачко набжало на его обыкновенно спокойное лицо. — Эффенди, — началъ онъ страннымъ голосомъ, — источникъ близко, мы ошиблись немного въ пути, и потому Аллахъ направилъ наши глаза къ источнику; мы нашли, эффенди, и сладкую воду, и кости; мы зато нашли и еще арабовъ. Не хочетъ ли эффенди посмотрть? — На песчаной отмели дйствительно виднлось множество слдовъ и валялись остатки трапезы и костра, очевидно, недавняго происхожденія. Несмотря на видимое безпокойство Ахмеда, я на этотъ разъ не раздлялъ его, потому что на вчерашнемъ опыт убдился, что бояться арабовъ пустыни въ настоящее время даже четыремъ вооруженнымъ человкамъ нечего особенно, если имется извстная доза смлости, на которую мы всегда могли разсчитывать. Скоро, впрочемъ, и смущеніе Ахмеда разсялось, когда онъ замтилъ, что не было видно ни одного слда верблюда или лошади, а одни слды людскіе и что они не шли далеко по берегу ни въ одну сторону. — Эффенди, — тогда сказалъ Ахмедъ, — то не были арабы пустыни, то были арабы моря; они были здсь и ухали на лодкахъ; они здсь отдыхали и больше сюда не придутъ. Эффенди можетъ не безпокоиться. — Рашидъ, спрошенный о мнніи, также подтвердилъ слова своего товарища, хотя и продолжалъ внимательно осматривать слды. Верблюды были остановлены и разгружены; изъ ружей, пикъ и покрывалъ мы снарядили нчто въ род палатки, потому что я разсчитывалъ при обиліи воды и антропологическаго матеріала остановиться здсь на нсколько дней. Пока Ахмедъ съ Юзою устанавливали палатку, а Рашидъ изслдовалъ слды, я снявши съ себя оружіе и одежду, спшилъ окунуться въ прохладную морскую воду. Неизъяснимо сладко было перейти изъ палящей атмосферы воздуха въ живительную охлаждающую среду набгающихъ на берегъ волнъ и плавать въ морскомъ прибо, ударяющемся съ нкоторою силою о прибрежные камни; даже мои спутники-арабы не могли противустоять искушенію и начали раздваться, поборовъ восточное отвращеніе отъ общаго купанья. Сперва еще Ахмедъ предостерегалъ меня и своихъ товарищей не купаться въ Акабинскомъ залив, потому что въ вод его водятся страшныя морскія чудовища, которыя могутъ унести человка въ своихъ могучихъ зубахъ, но потомъ и самъ началъ разматывать свою голову. Не прошло и десяти минутъ, какъ вс мы уже плавали въ прохладной стихіи, не заботясь ни о страшныхъ молюскахъ, ни объ акулахъ Краснаго моря, ни о другихъ морскихъ чудовищахъ. Несмотря на сильную жажду и голодъ, какъ-то не хотлось выходить изъ воды; уже Юза вылзъ на берегъ и сталъ готовить закуску, а Ахмедъ съ кувшинами, искупавшись, пошелъ въ источнику, а я все сидлъ, погрузившись по шею въ воду, играя, какъ ребенокъ, съ блестящими золотистыми и серебристыми рыбками, которыя цлыми стаями плавали вокругъ меня. Не знаю, какъ долго бы еще я пробылъ въ вод, если бы по моей спин не скользнуло что-то, произведшее впечатлніе длиннаго извивающагося и скользкаго тла. Я вскочилъ, какъ ужаленный, и, обернувшись, увидлъ, что какое-то змеобразное животное завертлось вокругъ меня. Прозрачность воды позволяла видть мн его испещренную пятнами вожу, большую голову, украшенную какими-то странными придатками и широкіе плавники… Съ быстротою молніи я бросился въ берегу, и черезъ нсколько секундъ сидлъ уже на прибрежномъ камн, около подножія котораго лпилась цлая колонія морскихъ губокъ самыхъ разнообразнихъ цвтовъ. Какъ ни манила своею прохладою чудная голубая стихія, омывавшая своими волнами мои ноги, я не ршался боле ввриться ей, когда среди прелестей животнаго и растительнаго міра морской воды копошились отвратительныя чудовища… я теперь уже видлъ ихъ; разъ только удалось получить непріятное впечатлніе, я не сомнвался въ реальности ихъ существованія; эти маленькіе ракообразные, мягкотлые и морскіе паучки, копошившіеся въ живыхъ цвтахъ зоофитовъ и роскошныхъ водоросляхъ, казались мн чмъ-то ужаснымъ, хота я не могъ не знать изъ зоологіи ихъ безвредности. Сидя на камн, и забывъ, казалось, все остальное, я наблюдалъ этотъ прекрасный водный міръ, которымъ такъ богато Красное море; и чмъ боле я всматривался въ прозрачную глубину голубой среды, тмъ разнообразне становились обитатели водъ, тмъ роскошне и причудливе были ихъ формы. Безконечно разнообразною чередою появлялись все новыя существа, своею красотою затмвавшія самыя блестящія краски земли. Акалефы, радіомаріи, трубчатники, раковинчатые слизняки и множество другихъ животныхъ всякихъ зоологическихъ отрядовъ имли своихъ представителей въ этой чудной, живой, безпрестанно перемняющейся фантасмагоріи, которой роскошными декораціями служили подводныя части камней, облпленныя гирляндами губокъ, водорослей и зоофитовъ; морскіе анемоны, лиліи, астры и втви блыхъ и розовыхъ коралловъ составляли общій фонъ, гд на пробивающемся въ глубину сноп солнечныхъ лучей веселился блестящій чудный морской міръ. Долго я еще любовался невиданнымъ зрлищемъ, представившимся моимъ глазамъ въ прозрачной сред, которую только оттняли огромные подводные камни; уже Ахмедъ усплъ вернуться изъ ущелья съ двумя полными кувшинами води, уже Рашидъ давно, осмотрвъ слды, услся около Юзы, начавшаго готовить «джай» изъ свжей воды, а я все сидлъ и любовался воднымъ міромъ. Солнце уже начинало садиться и поверхность Краснаго моря, освщенная лучами заката, дйствительно казалась красною, багряною, багроватость которой въ подножью береговыхъ скалъ переходила въ густой голубой цвтъ.