На ближневосточных перекрестках

На следующий день отправляемся в окрестности Наупердана. Я впервые вижу, как курдские крестьяне убирают сено. Мужчины и женщины серпами и косами срезают траву и аккуратно разбрасывают ее для просушки. Зима в этом районе, лежащем на высоте 4 тыс. м над уровнем моря, снежная и холодная, и нужно заботиться о корме для скота. Плоские крыши домов укатывают тяжелым катком — багурдин. Это тоже необходимо сделать летом, чтобы холодные осенние дожди не проникли внутрь жилища. Дорога идет вдоль р. Балакатин, несколько раз пересекает ее и карабкается в гору. В 1932 г. эта дорога была асфальтирована, но с тех пор не ремонтировалась.

Остановку в Хадж-Омране использую для того, чтобы осмотреть ульи. Хозяин пасеки кака Амин, старик в большой чалме, с кинжалом за широким поясом, показывает мне халеф — ульи, сделанные из плетенки, обмазанной снаружи навозом. Эти длинные, величиной с полено, ульи положены друг на друга, как дрова. Рядом стоит поска — плетеная конусообразная корзинка на длинной палке, — которой снимают с дерева вылетевший из улья новый рой. Заходим в дом, мазанку с плоской крышей, и присаживаемся отдохнуть. В комнате для гостей — диван-хана, или диван-кочек. Пол вдоль стен застлан коврами (мафур), в центре — войлочная кошма, (ляббад). В левом углу стоит самовар, на стене висят три винтовки. Вот и все убранство дома. Кака Амин объясняет, что ковры — из овечьей шерсти, их ткут женщины, но ляббад делают мужчины. Сначала овец моют в реке, затем их стригут. Шерсть треплют и складывают толстым слоем на кусок ткани, постеленный на земле. Ляббад делают либо красно-кирпичного цвета, либо желтого, либо полосатый, но последнее уже зависит от шерсти. Чтобы ляббад стал красно-кирпичным или желтым, в шерсть добавляют краску, полученную из корня травы рунас или травы гияранг соответственно. Собственно «гияранг» и означает «желтый цвет». Шерсть скатывают в рулон и катают руками несколько дней, пока она не сваляется в войлок.

Кака Амин ведет меня к сараю, где его дочь и соседские женщины треплют шерсть. Курдское трепало похоже на русскую прялку. Комок шерсти насаживают на большой деревянный гребень, называемый «шахурие» («ша» — «расческа», «гребень», а «хурие» — «шерсть»), быстро двумя руками вытягивают ее на обе стороны и бросают в джувал — домотканый мешок. Затем начинается прядение. На изготовление ковров идет толстая нить, поэтому между двумя столбами, натягивают несколько ниток, которые затем плотно скручивают руками.

Благодарю кака Амина и прощаюсь. Он несколько расстроен, так как самовар, стоящий в углу, уже шумит. Чай здесь пьют три-четыре раза в день с колотым сахаром, и хороший самовар — вещь абсолютно необходимая в домашнем хозяйстве. О русских самоварах знают, но о них можно лишь мечтать, ибо, как я уже упоминал, они стали антикварной вещью. Простые самовары поставляли из Ирана, тем более что до иранской границы всего 2 км.

Усаживаемся в лендровер, чтобы возвратиться в Эрбиль. И снова мелькают по сторонам голые горы, зеленые тополиные рощи, стога сена и ручьи. Сильный ветер с запада качает тонкие ветки тополей, шелестящие листвой вслед нашему лендроверу.

Из Эрбиля направляемся в Киркук. За два часа изматывающей дороги, с горы на гору, как с волны на волну, пересекаем плодородную эрбильскую впадину. Это единственное место, где до недавнего времени оставалось несколько небольших кочевых курдских племен. Киркук открывается внезапно; с холма видны горящие факелы нефтеперегонного завода и стелющийся жирный дым, серебряные шашечки нефтехранилищ и городская цитадель.

Киркук — центр нефтедобывающей промышленности Ирака. Нефтеносные пласты залегают на глубине 0,3–1,4 км, а в некоторых местах нефть и газ выходят на поверхность в виде небольших родников и колодцев. Нефть в этом районе известна с глубокой древности, и здесь некогда стояли храмы огнепоклонников, почитавших голубой огонь. Название города происходит от Баба Гургур, или Баба Куркур, — названия места, где сейчас горит газ, поднимающийся по трещиноватой породе из-под земли на поверхность.

Но Киркук известен еще и тем, что здесь живет большая колония туркменов. Как они оказались здесь, за 1000 км от районов, населенных тюркскими народами?

Существует несколько версий, но, на мой взгляд, наиболее достоверна точка зрений относительно переселения сюда из Анатолии в средние века. Османские султаны, воевавшие с Персией, построили на всем протяжении своей границы военные поселения, которые заселили колонистами, вменив им в обязанность защиту своих восточных рубежей. Если посмотреть на карту Ирака, то деревни и города с преимущественно тюркским населением протянулись широкой полосой между курдскими и арабскими поселениями.