На большой реке

На гидросиловой базе в расчлененном виде покоится большая половина турбин и генераторов ГЭС.

И этот колоссальный складской двор обслуживают всего две бригады такелажников и монтажников.

Их возглавляют бригадиры по сборке турбин Быков и Серов, лейтенанты запаса. Оба негромкие, расторопные, с необычайным глазомером, сметкой и хваткой. У обоих мягко-лукавая манера курить сощуриваясь.

Начальником всей базы — Лавренков, тоже офицер запаса, майор, с нашивками ранений, высокий, огрузневший блондин, с простым, открытым лицом, слегка заикающийся при волнении — след контузии.

Его помощница — Инна Кареева, инженер. Лавренков и шутя и всерьез называл ее душой гидросиловой базы.

На одной из платформ высятся лопасти рабочего колеса турбины, готовые к отправке на сборочную площадку. На каждом из шести этих чугунных «лепестков» может свободно уместиться пять-шесть человек. И строгая надпись: «Не толкать!»

А вот еще одна громадина-недотрога: диски подпятников генераторов. Они смазаны пушечным салом и покрыты парафиновой бумагой.

Стеклянные приборы лабораторий не берегут так, как здесь чугун и сталь.

Внутри складов на идеально разнумерованных стеллажах необычайно быстро можно отыскать любой болтик, любую микродеталь.

Многознаменательные здесь покоятся «детали»! Вот перед этой, например, — «кто гордец, шляпы не снимет!» — золотыми литыми буквами значится: «Ленинград. «Электросила». Мощность 123 500 квт».

Необычайные слова для людей, чья работа отнюдь не в саду, а на складе, стоят в социалистическом их обязательстве: «Коллектив гидросиловой базы обязуется любовно ухаживать...» Так и написано: «любовно ухаживать». Экие, подумаешь, нашли себе цветочки по семьсот сорок тонн!..

...Пожар начался в обеденный перерыв под полом главного склада, в подмостье.

На всем гидросиловом подворье оставалось на тот час пять-шесть человек: постовые из охраны, один из сторожей и, наконец, в конторе, где был телефон, Инна Кареева. В этот день против обыкновения Кареева не уехала на обед.

Инна вышла осмотреть складской двор. Это было вовремя! Сперва до нее донесся запах дыма и гари: пахло, как пахнут горящие тряпки. «Откуда это? Что там они жгут?» — удивилась Инна, уверенная, что это ветром нанесло откуда-то из-за ограды. И в тот же миг увидела, что из-под амбара главного склада валит черными клубами едкий и жаркий дым.

Первым ее побуждением было кинуться обратно, к телефону, и вызвать пожарную команду. Но Инна отошла уже далеко от конторы: «А за это время, пока я бегаю да звоню, огонь-то ждать не станет!..» В ужасе представила она гибель и порчу бесценного оборудования, хранящегося в главном складе.

Все складские помещения в избытке были оснащены ящиками с песком, бочками с водою и ручными огнетушителями. Один из них бросился ей в глаза. Она уже успела определить, что пылает что-то горючее в подпольном пространстве. И уже багровели черные клубы дыма, вырывавшиеся оттуда.

Быстро определив, где с наветренной стороны, чтобы не забило дыхание, вползти ей, Инна скинула свою косынку, смочила ее в бочке с водою и этой мокрой косынкой вновь повязала голову, защитив и глаза.

Все это делала она сознательно с полным расчетом и в то же время с такой быстротой, что как будто самые движения ее и являлись мыслями. Это были мысли-движения.

Затем схватила со стены один из огнетушителей — он оказался страшно тяжел — и за рукоять поволокла его по земле.

Она вползла под склад, таща за собою левой рукой огнетушитель. Можно было ползти в этом тесном пространстве только на четвереньках. Вдруг дунуло страшным жаром. Смоченная водою косынка мгновенно высохла. Дальше ползти было сверх сил.

Инна ударила головкой огнетушителя о бревно и направила сильную, точную струю в самое пламя.

Горячий дым, перемешавшийся с шипящим паром, заставил ее отворотить лицо. Но она твердо и точно направляла струю. Пламя утихло, и уже ничего вокруг не стало видно. От жаркого смолистого чада пересохло в легких. Она чувствовала, что ей плохо, и старалась неимоверным усилием сохранить остатки сознания. Пламя совсем исчезло. Сильнее стал пробиваться водяной пар. И какое-то особое чувство перелома, победы, торжества над огнем, над очагом пожара снизошло на нее. И тогда Инна Кареева потеряла сознание.

Снаружи в это время происходило вот что. Почти в тот же самый миг, когда Инна влезла в подпольное пространство склада, столб черного дыма был уже замечен постовыми и на пожарном дворе. Противопожарная служба на строительстве Гидроузла была отличной. Вереница красных автомашин с беспощадным звоном пожарного колокола, с жарким блеском медных касок уже промчалась по улицам Лощиногорска, и вот уже пожарные разматывали быстро и ловко, словно на учении, длинную пожарную кишку.

Один из них нагнулся, засунул голову, заглянул в подполье склада.

— Стой! — закричал он. — Там кто-то есть. Кто-то уже заливал!

В одно время с пожарниками примчались Кареев и Зверев. Хватились Кареевой. И стало ясно, что это она там, под полом склада.