На большой реке

— В летописи Нестора, — продолжал Лебедев, — под девятьсот пятьдесят пятым годом мы имеем свидетельство о том, что княгиня Ольга как только приняла христианство, так сейчас же стала молить и требовать от сына, чтобы и он тоже крестился. Святославу было тогда всего тринадцать лет. Но при всем своем глубоком почитании матери отрок-князь наотрез отказался принять христианство. И какой же он довод против крещения выдвинул? А вот какой: «Как я один крещусь, а дружина смеяться начнут!» Так ведь и сказал: «Смеяться начнут».

И мудрая Ольга оставила его в покое.

В этом событии вскрывается попутно одна из коренных и замечательных черт этой могучей личности: дружинность, исключительная дружинность Святослава. Оговорюсь: дружинность вообще свойственна была, и это вполне понятно, закономерно, всем средневековым государям, князьям и герцогам, в особенности если они были в то же время и полководцами. Но если верить свидетельству тех же византийских историков, хронистов, то эта черта особо резко была выражена у славян. У Святослава же она достигала наивысшего и, я бы сказал, благороднейшего своего выражения. Это было не только согласие с дружиной, совет с нею и забота о ней, — это была поистине беззаветная преданность дружине! Следишь за его жизнью, подвигами, битвами и вдруг явственно видишь, что у Святослава и его воинов как бы одно огромное сердце. И тогда начинаешь лучше понимать поэтическое выражение русских летописей: «Быть за едино сердце».

Воины платили Святославу ответной преданностью и любовью. Будучи окружен огромной армией византийского кесаря, Святослав, признав, по-видимому, положение своего войска близким к гибели, произнес свои известные слова: «Не посрамим Земли Русской, но ляжем костьми. Мертвые сраму не имут. Станем крепко. А я перед вами пойду. Если же сложу свою голову, тогда уж сами подумайте о себе». И воины крикнули в ответ: «Где твоя голова ляжет, тут и мы свои головы сложим!»

В многочисленных войнах своих Святослав передвигался, как леопард, говорит летопись, «ибо не возил с собою котлов, не варил мяса, а ел потонку изрезанную конину, или зверину, или говядину, испекая на угольях. И шатра не имел, а постилал седельный подклад, а седло — в головах. Так же и все его воины поступали».

Летописец русский подчеркивает простоту Святослава, то, что он полностью разделял лишения и весь походный быт своих воинов. А ведь нельзя же забывать, что Святослав был великим князем киевским, главою огромной и могущественной державы, а не просто военным предводителем!

Теперь несколько слов о быстроте передвижений огромного по тому времени войска Святослава (оно достигало шестидесяти тысяч человек). Военные специалисты утверждают, что эта быстрота переброски входила как неотъемлемая часть в стратегию Святослава.

В самом деле: в непроходимых дебрях древней Руси только ее бесчисленные реки были надежными путями сообщения. Но этот водный путь был хорош для купцов. Однако он был слишком медленным для полководца. И Святослав решает: долой обозы! Только никакими обозами не отягченное конное войско могло стремительно пройти тысячи верст сквозь тогдашние дебри. Так он и поступает.

Говоря по-современному, это были первые массированные конные рейды...

Лебедев, держа указку в руках, подошел к огромной карте древней Руси.

— Посмотрите, — сказал он, — какая чудовищная протяженность, а особенно для этой эпохи, походов Святослава. — Он медленно повел концом указки. — Вот Киев, а вот верховья Волги — Великие Булгары. Это, так сказать, первый прыжок леопарда. Затем — Кавказ. Попутно разбивает войско хазарского хана и берет столицу хазарскую на Дону — Белую Вежу. А надо сказать, что Хазарское ханство обладало большой по тому времени военной силой: летопись наша указывает, что хазары брали дань с соседних русских и нерусских племен. И Святослав освободил эти племена из-под власти хазарского хана.

На Кавказе Святослав наносит поражение яссам и касогам. Это второй прыжок леопарда. И, наконец, третий — Балканы, Дунай, Болгария — его первый поход против Византийской империи.