На бурных перекатах

Вскоре телега, груженная немудреным скарбом, заскрипела через всю деревню по направлению к хутору, сопровождаемая гурьбой ребятишек, а толпа селян разделилась в мнениях. Кто-то сразу же забыл о жестоком, нелюдимом Трифоне и увидел теперь в нем обыкновенного инвалида, которого надо бы пожалеть. Дескать, поэтому и одиноким затворником был. Другие робко вспоминали Бога. Третьи выразительно крутили пальцами у виска, скрытно жалея не его, а добро, которое задарма досталось почему-то не им:

– Тронулся Сыч умом-то. От тоски, видать, тронулся.

– Это не он. Это Бог его тронул. Слышали? Сам ведь сказал, что Христос ему открылся?

– Может, и открылся. А он тронулся. Кто ж такое богатство в здравом уме и доброй памяти отдаст? Вот так – ни за грош? И кому? Разве ж может простая баба дать толку такому хозяйству?

– Даст, не даст, а повезло Прасковье. И пацанам повезло.

– Это он за Митю расплачивается, ирод. Чует смертоньку близкую, вот и заигрывает с Богом. Посадить его надо было.

– Сказанул! Кому от того бы легче было? Тебе?

– А че я-то? Я ниче.

– А мне жалко Сыча. И слава Богу, что Он так переменил его.

– Ага. Ты больше Бога поминай, так и загремишь на нары.

– Дак мы и так всю жизнь на нарах, нашел чем пугать.

На этом обсуждение как-то сникло, и люди, пряча глаза друг от друга, медленно разбрелись по своим углам. Неровен час: «стукнет» кто-нибудь, а там недолго и к верующим приравнять; а на нары и впрямь никому неохота. Не тридцать седьмой, конечно, но вон сколько богомольцев снова этапами бредут по всей стране.

Антон, как и обещал народу, стал без промедления оформлять в сельсовете документы на Прасковью.

Везде он появлялся в сопровождении ее старшего сына Мити, который гордо восседал на мотоцикле за его спиной. А через два дня, закончив все дела, он поехал в Красноярск. На прощание его обступили дети, и самый малый, подавив робость, затеребил его за руку:

– Дядь Трифон, привези машинку-самосвал, а? Привезешь?

Склонился Антон к нему, прижался щекой к его головке:

– Обязательно привезу. Всем подарки привезу.

И отвернулся, чтобы не успели разглядеть его слез, завел мотоцикл и умчался со двора, почти не глядя на дорогу.

«Господи! – безмолвно кричал он к Богу, – сколько же счастья я потерял в этой жизни! Но за один этот миг я славлю имя Твое. Я ожил, я ощутил Твою любовь к себе через это маленькое существо. Слава Тебе! Ах, как хочется, чтобы это длилось как можно дольше!»

–*–*–*–