На дальних берегах

Вечером в ресторане гостиницы был устроен большой прием. Наплыв такого множества официальных лиц: дипломатов, деловых людей, журналистов — заставил бедного хозяина забыть о покое. Но прием удался. Сидя за длинными, изысканно убранными столами, гости потягивали напитки, закусывали и отводили душу в разговорах. Общей темы для разговора не было, да это и немыслимо для такого в общем-то вместительного зала. Образовались отдельные как бы центры, вокруг которых группировались собеседники. Вот Д. С. Никифоров, очень представительный, в вечернем костюме, ведет неторопливый разговор, иногда позволяя себе сдержанный, скупой жест рукой. Абдулай Диоп, наоборот, говорит о чем-то горячо, с подъемом, и его внимательно слушают смуглые люди в вечерних костюмах и фесках, слушают и с самым серьезным видом кивают головами.

Присматриваясь к оживленно беседующему застолью, я вдруг обратил внимание, что на прием явились одни лишь мужчины. Ни одной женщины не было. И еще: удобно устроившись у столов, мужчины потягивали воду, очень охотно налегали на русскую икру, но никто из них не проявлял желания попробовать спиртного.

Мне вновь пришли на память рассказы о том, что старинный Сен-Луи является своеобразной цитаделью патриархальных мусульманских обычаев. Вот, доказательство налицо: женщинам нет места в собрании мужчин, а мужчины, как правоверные мусульмане, презирают спиртное.

Рядом со мной за столом сидели довольно молодые, но очень сдержанные люди. Когда нас знакомили, они отрекомендовались, как деловые люди, занимающиеся торговлей.

Быт и нравы жителей Сен-Луи чрезвычайно интересовали меня. В Дакаре, как я заметил, тоже имелись семьи, в которых царили древние обычаи. Однако там на приемах присутствовало множество женщин, причем в европейском платье. Неужели Сен-Луи так консервативен?

Мой сосед, молодой толстощекий торговец в новенькой феске с кисточкой, охотно принялся отвечать на мои расспросы. Да, он женат, у него четыре жены и двенадцать детей. Нет, нет, каждая жена живет в отдельной комнате. Жены сосуществуют мирно, со смехом сказал он, за порядком во всем следит старшая жена. Она же, если можно так сказать, регламентирует внимание мужа к каждой из жен, — скажем, устанавливает, что каждой из них муж уделяет два дня. И в доме, в семье, царит мир и порядок.

В Дакаре, в гостинице Косты Сарикова, я как-то разговорился о житье-бытье с коридорным, очень почтительным средних лет мужчиной. Сам Коста Сариков хвалил его за исполнительность и аккуратность. За шестнадцать лет, что работает коридорный в «Долепе», хозяин гостиницы не имел случая сделать ему выговор. Словом, образцовый слуга. Коридорному было сорок четыре года. У него три жены и девять детей. Естественно, я поинтересовался, как он, имея столько иждивенцев, сводит концы с концами. Старшая жена, ответил он, с шестью детьми живет в селе, они там сами добывают себе пропитание. С ним же в городе живут две жены и трое детей. Трудно, конечно, но все же удается перебиваться. На мой вопрос, не работают ли жены, коридорный лишь изумленно вытаращил глаза, и я понял, что подобные вопросы звучат для правоверного мусульманина по меньшей мере нелепо.

Так что со своими собеседниками в Сен-Луи я таких вопросов избегал.

Беседа в нашей группе текла все оживленней. Молодой торговец и его сосед, включившийся в наш разговор, рассказывали, что по местным обычаям жених и невеста не знают друг друга до дня свадьбы. Сводят и хлопочут со сватовством старшие братья или сестры, родители. Ну, естественно, за невесту выплачивают выкуп.

— А если невеста вдруг не понравится жениху? Что тогда? — поинтересовался я.

— Нет, этого не может быть! — ответил мой собеседник с таким убеждением, что настаивать на своих расспросах мне показалось просто неудобным.

На свадьбе, как рассказывали мне, бьют барабаны, гости поют, затевают игры. И никогда не пьют. Никогда.

…В одиннадцать часов начался разъезд. Мы проводили гостей и вместе с Д. С. Никифоровым отправились в свои номера. Дмитрий Семенович сказал, что Абдулай Диоп производит впечатление очень искреннего человека и очень дружественно к нам настроенного. Мне издатель тоже понравился. После того как деликатный Жан Бриер отказался от приглашения приехать в Москву на симпозиум переводчиков советской литературы, у меня крепло желание обратиться с таким предложением к Абдулаю Диопу. Посол поддержал эту мысль. По его мнению, издатель отнесется к нашему предложению с большой радостью.

Так оно и оказалось. Диоп сердечно поблагодарил нас за оказанную честь и уверял, что поездка в Москву позволит ему найти новые пути для популяризации литературы страны победившего социализма.