На дальних рубежах

Вот так-так, воскликнет любой читатель. Что за бездна экзотики. Да и правда ли это — едва ли не в центре столицы государства и вдруг — оборона от тигров? И, тем не менее, — факт. После начала японо-китайской войны сельское население страны, страшась военных действий, не приступало к полевым работам и, собрав очень маленький урожай, испытывало такую нужду, что люди мерли как мухи. В стране царили голод и болезни, множество людей сбежались в столицу, надеясь покормиться здесь, но королевские закрома были пусты, а раздаваемые миссионерами бесплатные обеды не могли утолить голод всех страждущих. По корейскому обычаю покойников хоронят только через несколько месяцев после смерти. А до похорон их оборачивают соломенными матами и ставят вдоль полей, часто неподалеку от дома. Голодные собаки и дикие звери обгладывает покойников, а тигры, те вообще стали нападать на стоящие на краю деревень дома и поедать живых людей. В эту голодную зиму тигры повадились и в столицу, так что приходилось выставлять вооруженную охрану для защиты миссии от полосатых хищников.

Тигра Ивашников пока ни одного не убил, даже и не видел, но уже прослыл великим охотником и чувствовал к себе, особенно со стороны женщин, повышенный интерес. Купить шкуру тигра или леопарда в Сеуле не было проблемой, но женщины просили его подарить шкуру убитого им лично тигра и он, немало сконфуженный, отчетливо понимая, что это скорее игра, обещал, обещал, обещал!..

Этим вечером собрались в холле у камина, пили сухой вермут, целый ящик которого любезно презентовал клубу капитан стоявшего в Чемульпо итальянского парохода, и катили по наезженной колее. Олег Николаевич, для начала, рассказал байку о традиционном корейском способе охоты на тигров, чем вызвал всеобщий интерес.

— Представьте себе, — по-английски рассказывал поручик, — двое корейцев собираются на охоту на тигра. Прежде всего, они едят суп из сердца тигра, тигровое мясо или пьют бульон из костей этого зверя, чтобы стать такими же отважными и не уступать ему в силе и ловкости. Потом они одеваются в синие холщовые куртки, повязывают головы синим или зеленым тюрбаном с цветными бусами, прикрывают шею ожерельями из цветных бус, а на грудь вешают нитки с бобовыми зернами. Один из охотников вооружается длинным копьем, а другой — коротким. Зная примерно, где тигр может сейчас быть, они с величайшей осторожностью продираются сквозь кусты или подлесок, упрашивая зверя явиться перед ними, но не называя его по имени. При охоте на тигра нельзя ни в коем случае называть его по имени — это табу. Обнаружив зверя, первый охотник, вооруженный коротким копьем, строит зверские гримасы, ругается, плюется, всячески оскорбляет тигра, чтобы разгневать его и спровоцировать нападение. Потеряв терпение от назойливого обидчика, тигр бросается на него, но ловкий охотник направляет копье в пасть зверя. Пока тигр старается перекусить или выбить из рук охотника копье, второй охотник сзади тычет длинным копьем ему в мягкие части. Удивленный, более того, пораженный такой дерзостью, тигр устрашающе рычит, причем широко разевает пасть. Первый охотник, пользуясь его оплошностью, вонзает копье дальше в пасть тигра и убивает зверя.

Слушатели негромко похлопали в ладоши мужеству охотников и искусству рассказчика. Чуть дольше всех, на два такта, чтобы привлечь к себе внимание, хлопал редкий здесь гость — католический епископ француз Митель. Одетый в широкую лиловую рясу, с белым кружевным воротничком и выбритой тонзурой на макушке, он выглядел столь безобидно и домашне, хлопки его мягких ладоней звучали столь тепло и глухо, улыбка была столь сладкой, что он казался старенькой ласковой бабушкой, желающей всем добра хранительницей домашнего уюта. Память у него была замечательной и, раз познакомившись, он не ошибался в именах, даже и непривычных для уха европейцев и трудных в правильном произношении корейских.

— С большим удовольствием выслушал я весьма занимательную историю о местном способе охоты на тигров, совершенно мне не известном, несмотря на довольно продолжительною знакомство со страной и обычаями. Способе, без сомнения, достойном высокочтимого мною барона Мюнхгаузена. А не расскажете ли вы о предлагаемом неким русским столь же замечательном способе колонизации Кореи вашими каторжниками? Способ, увы, не нов, его с успехом использовали англичане и французы при заселении своих колоний. Вспомним освоение Австралии, Новой Зеландии, Тасмании, Новой Каледонии и других остовов. Но ведь Корея — это не остров и не ваша колония, не так ли? И что это — частная инициатива, или реализация замыслов императорского правительства?

Ивашников почувствовал себя крайне неловко, да и Олег Николаевич смешался.