На дальних рубежах

Епископ имел в виду одиозного Савина, бывшего корнета, воспитанника пажеского корпуса, героя громких уголовных дел и судебных процессов в Париже, Лондоне и Берлине. Отбыв каторгу, он поселился в Благовещенске и принялся бомбардировать Приамурского генерал-губернатора проектами заселения Кореи ссыльнопоселенцами, сибирскими бродягами и преступниками. За эти «остроумные» прожекты было приказало освидетельствовать его умственные способности; он же через Владивосток пробрался в Корею и вновь обратился, уже к посланнику, со своим предложением. Ему было велено немедленно убираться, что он и сделал, перебравшись, по слухам, в Сан-Франциско.

— Это не замысел правительства, — видя всеобщее внимание, в наступившей тишине ответил Олег Николаевич. — Автор столь нелепого, позорного и провокационного предложения — международный авантюрист Савин, о котором вы все должны помнить по его скандальным похождениям в Европе лет десять назад. С тех пор, несмотря на кандалы, он ничуточку не изменился. Наша же политика здесь — в Корее — нести свет учения, разума, культурного земледелия, забота об уничтожении эпидемических заболеваний и голода.

— Оно бы и было прекрасно, однако факты говорят об обратном, — по-прежнему благожелательно улыбался епископ Митель. — Возьмем свет учение. В Корее представлены миссионеры католики, пресвитериане, методисты, баптисты, а православного священника нет ни одного. Только католические миссионеры из «Общества иностранных миссионеров» основали здесь почти три десятка церквей, семинарию и два приюта для полутысячи воспитанников; обратили в христианскую веру более двадцати тысяч корейцев. Американское «Общество по распространению религиозной литературы» через своих эмиссаров продало, вручило, подарило почти сорок тысяч экземпляров религиозных книг — главным образом Библию. «Сеульский религиозный центр» заботится о приобщении к христианской религии, западной культуре и образу жизни столичных янбаней и чунъинов, в основном молодежь. Мы создали «Общество для поощрения женского просвещения» — ведь женщины не только хранительницы домашнего уюта, они — главные воспитатели подрастающих поколений и на возделанную почву легко ложатся зерна христианского вероучения. Миссионеры создали колледжи по подготовке корейцев-учителей. Это и наши, католические колледжи, и основанные американцами колледжи Пэчжэ и Хальберта, и английские колледжи в Сеуле и на острове Канхва. Выпускники этих колледжей уже занимают ключевые посты в окружении короля и в министерствах. Но оставим этот вопрос, хотя говорить можно еще долго. Теперь возьмем культурное земледелие. На ваших российских, поистине бескрайних просторах отличной пахотной земли вы собираете позорно нищенские урожаи, там царствуют голод и вызванные им болезни и бунты. Чему же вы можете научить корейцев? А миссионеры и здесь преуспели. Тот же отец Бодунэ — приобщает людей к христианской религии, лечит их и учит правильному землепользованию. Миссионеры в Сеуле, Пхеньяне, Гензане, Фузане и других крупных городах содержат приемные покои с аптечками, а то и пусть небольшие, но больнички, в которые постоянно обращаются местные жители. Мы, миссионеры христианской религии, постепенно, ежедневно, ежечасно, ежеминутно завоевываем, покоряем и просвещаем молодые сердца и умы, создаем общества, такие как «Тоннип Хёпхве» — «Общество независимости», «Общество для поощрения женского просвещения», «Сеульский религиозный союз»… Вы же, русские, кроме отряда солдат в Сеуле, не имеете здесь ничего. И вся ваша политика здесь напоминает рассказанную вами охоту с копьем на тигра…

Через неделю король Кочжон, уступив домогательствам бесчисленных иностранных и местных ходатаев, вместе со своей ордой перебрался в собственный дворец. В русской миссии воцарились тишина и уныние.

БАРОН ГОЛЬШТЕЙН. ПОДГОТОВКА К ВИЗИТУ КАЙЗЕРА ВИЛЬГЕЛЬМА II В ПЕТЕРБУРГ

Недолгий июльский дождь принес некоторое облегчение от сильной духоты пасмурного дня, все окна были распахнуты и в комнату, вместе со свежестью зелени растущих под окнами цветов, близкого Тиргартена и прохладного ветерка доносился звонкий стук капели с крыши дома и бодрое чириканье лакомящихся червяками воробьев. Тугими парусами надувались палевые шелковые шторы.