На Диком Западе. Том 2

— Я не могу остаться. Мой долг призывает меня ехать с ними! — решительно отозвался проповедник. — Правда, рука сильно болит, но…

— О, мы ни в коем случае не отпустим вас! — также решительно заявила Мулинс. — Вид трупа сильно повлияет на ваши и без того слабые сегодня нервы.

— Но ведь есть обстоятельства, когда…

— Конечно, останьтесь здесь, — вмешался Робертс, — ваше присутствие там сегодня вряд ли необходимо. Вот завтра на похоронах — другое дело, попросим вас присутствовать, если вы хоть немного оправитесь.

Роусон кивнул головою в знак согласия и направился к дому. Тут ему преградила дорогу Мэриан, сильно взволнованная известием об убийстве. Все поведение ее жениха, его волнение, его решимость ехать, несмотря на усталость и боль, пробудили в девушке искреннее сочувствие к проповеднику, и она впервые почувствовала, что жизнь с ним будет, пожалуй, совсем не так тяжела, как это ей казалось.

Движимая таким чувством, она остановила Роусона и ласково, хотя и застенчиво сказала ему:

— Добрый вечер, мистер Роусон! Постарайтесь заснуть сегодня пораньше и спите спокойно, чтобы завтра быть совершенно бодрым и здоровым. От души желаю вам этого!

Смущенный неожиданной приветливостью, Роусон потерял было на секунду свое обычное самообладание. Вид этой невинной девушки, своими чистыми глазами с преданностью смотревшей на него, еще не смывшего кровь своей последней жертвы, действительно подействовал на проповедника. Но Роусон сдержался, склонился к Мэриан, поцеловал ее в лоб и, не говоря ни слова, направился уже твердыми шагами к дому, где намеревался хоть не надолго передохнуть от усталости и волнения прошедшего дня.

— Что за дивной души человек! — набожно сложив руки, прошептала миссис Смит.

— Поистине святой! — отозвалась миссис Шлатер, слышавшая это восклицание своей подруги. — Как побледнела бедная Мэриан, услышав об убийстве: у нее тоже нежное сердце!

— Все-таки Мэриан должна благодарить Бога, что будет иметь такого мужа, как достопочтенный мистер Роусон!

— А когда должно совершиться их бракосочетание? — спросила одна из женщин.

— Кажется, через месяц, когда мистер Роусон окончательно приведет свои дела в порядок и как следует устроится в своем новом помещении. Но смотрите, наши мужчины уже собираются уезжать, а о нас и не думают. Значит, нам опять придется ехать домой одним, как и сюда!

— Да, мой муж, например, очень не любит, когда ему приходится ехать вместе со мной, — сказала миссис Баренс. — Тем не менее и нам пора отправляться.

С этими словами она подвела лошадь к стволу дерева, чтобы поудобнее усесться в седло, и тронулась вперед.

Большинство ее собеседниц последовали ее примеру и, также усевшись на лошадей, поехали вслед за удаляющимися мужчинами, не преминув, однако, неоднократно посоветовать хозяйке дома хорошенько заботиться и беречь оставшегося на ее попечении больного и утомленного проповедника — кумира их всех. Та в свою очередь заверяла приятельниц, что будет заботиться о нем больше, чем о собственном ребенке.

Глава XVII У тела Алапаги

Четыре мили, отделявшие ферму Мулинса от заброшенной хижины на берегу реки, фермеры проскакали очень быстро.

Достигнув крайних деревьев около хижины, все спешились, привязали лошадей к ветвям и молча остановились. Ни одним словом не была нарушена таинственная тишина, царившая над покинутым жилищем, хотя приехавших было около пятнадцати человек. Некоторые из них, также молча, будто по какому-то предварительному сговору, стали разводить костер. Затем все осторожно подошли к самому порогу хижины, и глазам всех представилось ужасающее зрелище.

Перед ними лежал труп Алапаги, носивший несомненные следы насильственной смерти. Охотники в изумлении столпились вокруг неподвижного тела, освещая помещение пылающими факелами.

— Несомненно, она кем-то убита, друзья мои! — печально сказал Робертс.

— Конечно! Это сразу видно! — отозвались несколько человек.

Действительно, на груди женщины зияла широкая рана, нанесенная каким-то режущим орудием. Две такие же раны, на которых также запеклась кровь, были нанесены, очевидно, тем же орудием. Судя по истоптанному земляному полу, индианка отчаянно сопротивлялась.

— Господа! — обратился к присутствующим Робертс. — Не может ли кто-нибудь из вас высказать свои соображения? Я, по крайней мере, решительно не могу

никого заподозрить в этом гнусном преступлении.

— Да и мы тоже не можем ничего сказать! — отозвались некоторые из собравшихся.

— А кто из вас видел ее за последнее время? —

спросил один фермер.

— Я, — сообщил Вильсон, — видел ее вчера днем.

Она шла с Ассовумом, мирно беседуя, по берегу реки. Впрочем, кто может заглянуть в душу краснокожего?!

— О, за Ассовума я готов поручиться собственной головой! — вмешался Робертс. — Я клянусь, что он не

виновен в этом преступлении!

— Что за преступление, в котором подозревают Ассовума? — внезапно произнес сам индеец, незаметно подошедший вместе с Брауном.