На Диком Западе. Том 2

Ассовум быстро вошел в хижину. Охотники молча расступились, давая ему дорогу. Никто не решился предупредить краснокожего, что ждет его. Вдруг он чуть не наткнулся на распростертый на земле труп жены.

— Ох! — простонал он, замирая на месте от ужаса. — Не может быть!

— Боже мой! — воскликнул вошедший за ним Браун. — Алапага убита!

Ассовум вдруг как-то сразу сник, только глаза его, горевшие мрачным огнем, сурово оглядывали лица окружающих, как бы отыскивая убийцу. Рука судорожно сжимала рукоятку томагавка.

Браун, не менее своего друга индейца пораженный представшим зрелищем, тихо выступил вперед и произнес:

— Друзья! Это уже второе убийство, совершающееся у нас. В одном из них обвиняют меня, и для этого-то я и приехал, чтобы оправдаться перед вами. Кого же вы назовете убийцей второй жертвы? Ведь не меня же опять? Друзья! Я собирался надолго покинуть нашу страну и отправиться в Техас, но теперь меняю свое решение. Я остаюсь и, клянусь вам, добьюсь правды! Эта бедная индианка вверилась нам, белым, жила среди нас, была приятна и общительна. Муж ее также дорожил дружбой белых. Так неужели мы лишь сочувствием заплатим двум честным людям за их доверие? Нет! До сих пор я осуждал регуляторов за их беспощадность и своеволие, а теперь вижу, что они правы: иначе поступать и нельзя. Отныне я присоединяюсь к их обществу и здесь, над телом убитой жены моего лучшего друга, клянусь не успокоиться до тех пор, пока не разыщу и должным образом не отомщу гнусным убийцам Алапаги и Гитзкота! Товарищи! Кто хочет действовать со мной заодно и помочь мне своей храбростью и силой?

— Все мы готовы! — разом воскликнули собравшиеся охотники. — Руководи и распоряжайся нами, как сочтешь нужным!

Затем по предложению Брауна часть охотников стала нарезать ветви, чтобы устроить носилки для переноса убитой индианки в ближайшее жилое помещение, но Ас-совум отстранил всех рукою, сделав знак, как бы прося их удалиться отсюда.

— Что ты хочешь делать, Ассовум? — спросил Браун.

— Я останусь здесь один… пробуду всю ночь над трупом Алапаги! — печально сказал индеец.

Никто не решился противоречить убитому горем индейцу, и фермеры, один за другим, тихонько покинули хижину. Столпившись поодаль, они стали совещаться, что делать дальше.

— По-моему, — сказал Баренс, — нам следует остаться на ночь здесь. Завтра, по крайней мере не придется терять времени на лишний переезд.

— Нет, — отвечал Браун, — я не могу остаться здесь, потому что дядя мой, как передавал Ассовум, болен, и Алапага хотели снести ему дичи. К сожалению, теперь она этого сделать не может, и о нем должен позаботиться я. Отправимся обратно к Мулинсу, а завтра я с Вильсоном навещу дядю, да кстати захвачу с собою и лодку для перевозки тела, так как, вероятно, Ассовум захочет похоронить жену около своего жилища по ту сторону реки. У Мулинса мы поговорим и с Роусоном относительно похорон.

— Так-то так, — согласился Баренс, — но не думаете ли вы, что следовало бы поискать следы убийцы здесь, на берегу? Быть может, мы что-нибудь и обнаружим.

— Это совершенно бесполезно! — возразил Браун. — Дождь шел всю ночь и наверняка смыл все следы.

Фермеры согласились с молодым человеком и, не беспокоя больше краснокожего, отправились обратно к Мулинсу.

Долго сидел индеец в полутемной покинутой хижине, вперив взор на бездыханное тело любимой жены. Огонь костра мало-помалу угасал, чуть освещая бронзовое лицо Ассовума, с напряжением обдумывавшего что-то.

Вдруг он внезапно вскочил, раздул уголья потухшего было огня, подбросив в него несколько сухих ветвей, и снова уселся против тела, не сводя с него глаз. Ему показалось, что любимая подруга шевельнулась, что грудь ее чуть колыхнулась от дыхания, что губы полуоткрылись. Но нет! Она оставалась неподвижна. Тяжелый вздох разочарования вырвался из груди Ассовума.

Просидев в таком положении около часа, Ассовум опять поднялся. Он, конечно же, не оставил надежды обнаружить следы убийцы и внимательно стал исследовать внутренность хижины. К сожалению, земляной пол был весь истоптан. Это, однако, не обескуражило индейца, и он по-прежнему упорно и методично продолжал свои поиски, не упуская из виду ни одного клочка земли, ни одной соломинки, ни одного сколько-нибудь подозрительного предмета.

Наконец, он облегченно вздохнул: поиски увенчались успехом. Около оленьего мяса он обнаружил ясный отпечаток башмаков, которые носил обыкновенно Браун, но следы которых были найдены на месте убийства Гитзкота.

«Кому же принадлежит этот след? — спросил себя индеец. — Брауну ли, недавно стоявшему здесь со мной, или убийце Гитзкота, из-за которого пало подозрение на Брауна?»

И краснокожий продолжил осмотр. Вот он радостно воскликнул, и в глазах его сверкнуло удовлетворение: у стены валялся окровавленный томагавк Алапаги. Видимо, он уже после был вырван и отброшен в сторону. Выходит, сопротивляясь, Алапага ранила своего убийцу! Эта мысль хоть немного успокоила мстительность Ассовума. Не даром отдала свою жизнь его любимая жена. Больше он ничего не нашел в хижине.