На дне омута (СИ)

Среди всей этой суматохи Дьюар впервые познавал прелести жизни оседлого некроманта. Он проводил в подвале порою по полдня, а то и по полночи, перетащив туда большую часть инструментов наставника и ингредиентов для ритуалов. Найденное в болоте тело, теперь коротко остриженное и вычищенное от грязи, занимало все его внимание. Укрепленное ритуалами и простыми хирургическими манипуляциями, оно и впрямь сделалось почти идеальным умертвием — пару раз Дьюар уже оживлял его, с удовольствием отметив, что его движения весьма быстры и плавны для того, кто умер настолько давно.

Чуть пошатываясь, умертвие споро поднялось по подвальной лестнице, ненадолго замерев у дверцы. Дьюар видел мир одновременно и его, и своими глазами — к этому нельзя было привыкнуть, притереться. Словно влезаешь в чужую шкуру, каждое движение которой должен контролировать, дергаешь за ниточки невероятно сложной марионетки, тяжелой, но безоговорочно послушной. Последняя ступень. Нога неловко запнулась о нее, но болотный человек, как Дьюар называл его про себя, устоял, ничем не отреагировав на ушиб. Еще шаг. Комната в его глазах выглядела серой, с черными тенями в углах и белым боком печи — ни одного цветного пятна, как в самом Загранье, всегда покрытом непроницаемым серым туманом. Равномерный стук подкованных каблуков по полу — цок-цок-цок. И следом шуршащий шорох шагов самого некроманта, точно это его ведут на невидимом поводке, а не наоборот. Цок-цок… С последним ритуалом мышцы мертвеца почти вернули былую подвижность, он больше не походил на деревянного болванчика с плохо сгибающимися ногами, и Дьюар ощутил отдаленную гордость за это. Так ли чувствует себя плотник, впервые сколотив не просто надежный табурет, но нечто большее? Или гончар, сумевший придать чашке доселе невиданную форму? Еще не искусство, но уже так близко к нему…

— Дьюар, убери это немедленно!

Акила, резко оторвавшийся от помешивания кипящего варева в небольшом котле, даже в сером цвете выглядел порядком рассерженным. Ложка в его поднятой руке подрагивала.

— Я все понимаю, но мертвяк на кухне? Это уже ни в какие ворота!

Он сердито упер руки в бока, наблюдая, как умертвие под волей некроманта неспешно движется к выходу. Цок-цок-цок. Шумно вздохнул.

— Будь добр, позови Асту со двора. Я приготовил для нее отвар, который поможет согреться, иначе на этих болотах она вконец простынет.

Дьюар кивнул — правда, не сразу понял, что сделал это головой мертвеца, уже стоящего в дверях. Называть то, что лежало перед крыльцом, двором, можно было либо с большим оптимизмом, либо в насмешку. Пятачок желтеющей травы, посреди которой вырастал покосившийся и чудом выстоявший до сих пор сарай, за неимением лучшего гордо прозванный конюшней. Стены его подпирали чахлые березы и колючий кустарник, наполовину уже обглоданный Шиморком. Асты не было видно. Дьюар ненадолго ослабил контроль над мертвецом, чтобы встряхнуться и оглядеться уже нормально, своими глазами — тот замер, где стоял, тихо покачиваясь на ветру. Девчонка не обнаружилась. В траве у берега валялась ее кукла, яркое платьице алело маковым цветком, в округе висела тишина, лишь надрывалась под мостом назойливая лягушка.

— Ну где ты там, малявка?

Девчонка не только ожидаемо не отозвалась, но даже не показалась на виду. Качалась шелестящая осока, похрапывали кони, привязанные к колышкам неподалеку — и ничего даже не намекало на присутствие суматошного ребенка. Дьюар с недоумением возвратился к башне.

— Кажется, у меня плохие новости…

Мертвец все еще маячил за его плечом, и это само по себе вряд ли могло придать любой новости радостный оттенок, но Акила слишком привык к таким странностям, чтобы обращать внимание.

— Если они касаются того, что твоя новая игрушка не оправдала ожиданий, то я предпочел бы не знать… — Травник со всей возможной осторожностью процеживал отвар через тонкую тряпицу, а потому даже не обернулся.

— Моя “игрушка” никогда не ослушается, а вот эта глупая девчонка явно не понимает слов “гулять возле башни”! Ее там нет!

Грохот котелка, резко опущенного на стол, разнесся по всей кухне, горячий травяной отвар плеснул через край чашки.

— То есть как это нет?

Не дожидаясь ответа, рыжий вихрь сорвался с места, едва успел накинуть на плечи теплую куртку и, уже без всякой брезгливости оттолкнув умертвие с дороги, вылетел за порог. Встревоженно осматриваясь, Акила обогнул сарай и пасущихся лошадей; до Дьюара донесся его голос, зовущий девчонку по имени. Ничего. Аста как сквозь землю провалилась, но травник не терял надежды и выглядел лишь более озабоченным — между тонких бровей залегла морщинка, кулаки решительно сжаты.

— Она не могла далеко уйти по такому бездорожью, мы сможем ее нагнать.

Никаких сомнений, ни одного вопроса — он даже еще не договорил, когда двинулся прочь от башни. Следы маленьких грязных сапожков цепочкой велись по высохшим доскам мостка, но быстро терялись на другой стороне, среди мутных лужиц и припадающих к земле кустиков травы. Догнать девочку не казалось серьезной задачей, но вот понять, где именно нужно искать — почти невыполнимой.