На дне озерном

Витька запер сарай, и наперевес с лопатой пошёл обратно в дом, не обращая внимания на растерянную Дашу. Но вдруг снова вернулись силы, и она понеслась следом, выкрикивая:

– Мы не имеем права делать подобное!

– Ещё час назад ты хотела убить человека, а теперь говоришь, что мы не можем похоронить усопшего? Что-то в твоей голове набекрень, поверь на слово!

Подходить к кровати Даша не стала – всё-таки зрелище с кучей рыбёшки в кишках продолжало стоять у неё перед глазами. Только когда Витька обратно замотал её в одеяло, смогла приблизиться.

– Когда же ты уже поймёшь, Дашок: никто не приедет. Вообще никто. Таких, кто может попасть в этот осколок всё меньше, а мы с тобой и вовсе в нём заперты. И Светку нужно похоронить. По-человечески надо, понимаешь? Она уже почти третьи сутки лежит, нужно придать тело земле, чтобы освободилась душа. Где тёть Зинины иконы?

– В серванте, – смиренно ответила Даша. – А почему третьи?

– Думаю то, что мы нащупали, был не пульс, а движение этих тварей по артериям.

– Тоня говорила, что она дышит.

– Об этом уже у Тони спрашивай, – пожал плечами Витька, скрываясь за дверью комнаты, а Даша вернулась во двор.

Начинало светать, а снег всё не останавливался. Если так дело пойдет, к вечеру наметёт по самые окна. А утром и вовсе света не увидят.

Тоня сидела на крыльце, свесив голые синюшные ноги в сугроб. То, как долго она здесь была, можно было оценить по ямкам в снегу, которые наметились вокруг ступней.

– Ты зачем сказала, что Светлана Николаевна дышит?

Тоня вздрогнула, будто и не услышав её приближения. Виновато опустила глаза, выдав:

– Мне так показалось.

Мгновение – и Даша уже сидела рядом, сжимая Тонину шею, пока та хватала её куртку пальцами.

– Правда? И что тебе ещё показалось? Может, то, что я поверю в твой побег от Хозяйки? Вашей родной матери, которой вы служите верой и правдой, и за которую убиваете и умираете сами, да? Да?

– Даша, брысь!

Одним движением Витька оттолкнул её, заставляя разжать пальцы. Тоня быстро задышала, отползая подальше, за его фигуру. Даша же так просто сдаваться не собиралась – поднялась на ноги и заявила:

– Ты мне указывать не станешь.

– Стану, если шарики за ролики начнут заезжать, – грубо бросил Витька, спускаясь на землю с повязкой на плече: ею оказалась большая простыня, завязанная с двух сторон, в которую спрятали Светлану Николаевну. – Моя спина больше не выдержит, по снегу потащим.

– Вот тебя она первым и грохнет, – с ненавистью заявила Даша, подбегая к воротам.

Она распахнула их, пропуская Витьку с авоськой. Дальше следовала Тоня с лопатой в руках. Она спрятала взгляд и попыталась обойти Дашу самой дальней дорогой, какая была возможна в узком проходе. Та проводила мавку подозрительным взглядом.

Тоня точно что-то устроит – в этом Даша не сомневалась.

Они не стали уходить далеко от дороги, остановились в паре метров. Витька принялся копать сначала снег, потом мёрзлую землю, а девушки стояли рядом, помогая разве что морально.

Тоня тревожно оглядывалась по сторонам. Озеро было совсем недалеко, но разве не она говорила, что Хозяйка пьяна от сытости, и вряд ли выйдет со своего дна в ближайшее время? А там уже и вода уйдёт под лёд, и всё, до следующей весны. Если она вообще будет с этими скачками времени.

– Если мы все заперты, как я смогла выехать в город?

– Хозяйка взяла тебя с собой, – осторожно начала Тоня, явно обдумывая каждое слово. – Ей нужен был кто-то, кто будет снабжать её жизнью в другом осколке.

– Насколько помню, ей было херово всё то время, что мы были в городе.

– Она не может прожить за тебя, так что забирает лишь малую долю. Больше я не знаю, никогда не выезжала с ней из Алексеевки. Это прерогатива любимых сестёр, кровных.

В небе каркнул ворон и вскоре появился совсем рядом, стремительно опускаясь. Даша поздно поняла, что несётся он прямо на неё, выпустив когти на лапах. Она закричала, убегая, но разве можно скрыться от птицы в открытом поле? Витька что-то кричал, но из-за свистящего ветра Даша ничего не слышала. Она неслась до тех пор, пока когти не вцепились в куртку, прорывая некрепкую ткань и выпуская синтепоновые внутренности. Даша упала, впечатываясь лицом в снег и закрывая голову руками.

Стоило ожидать, что голодная птица начнёт рвать куртку, чтобы добраться до плоти, но вместо этого ворон на лапах слез с неё, беззвучно обошёл по кругу и замер, ожидая.

Даша подняла голову, лишь когда решила, что он улетел. Но тот терпеливо сидел в полуметре от неё, заглядывая одним чёрным глазом ей в душу.

Это был тот же самый ворон, который мешал ей спать в первую ночь и, похоже, пересмешник, которого застрелил Витька. За это время он потерял один глаз – неужели в него угодила пуля? Даше слабо верилось: во-первых, он стрелял не настолько хорошо, а во-вторых, выживет ли дикая птица после такого? Вряд ли.

– Зачем явился? – поняв, что тот не станет нападать, спросила Даша. – Тебя вроде убили.

Ворон возмущённо каркнул.

– Ладно-ладно, молчу.