На дорогах Афганистана

В стене, отделявшей гостиную от крыла, где помещались спальни, помимо завешенной портьерой двери имелось «тюремное» окошечко с узорчатой деревянной решеткой. Через него можно было наблюдать, что Делается в гостиной, человек же, находящийся у окна в темной комнате, оставался невидимым. В такие окошечки девушки рассматривали женихов, женщины подслушивали разговоры мужчин. Являясь своего рода шедеврами кустарного мастерства, окна эти очень высоко ценятся на западноевропейских рынках. Стоимость их достигает нескольких сот долларов.

Нашему окончательному выбору в немалой степени способствовала семья хозяина, состоящая из главы дома — милейшего банковского служащего, его жены — черноокой, черноволосой упитанной женщины, трех дочерей в возрасте четырнадцати, шестнадцати, восемнадцати лет и десятилетнего мальчика.

Уступив нам дом, сами они переселились в одноэтажное строение по соседству. Жена хозяина и его дочери — Мириам, Гуль, Фатима — окружили нас теплом и вниманием, считали почти членами семьи; изоляция женщин здесь уже отжила свое. В быту местные женщины и девушки нисколько не отличались, по моим наблюдениям, от наших. Они так же смеялись, шутили, сплетничали, бранили прислугу, подтрунивали друг над другом, играли в карты и жаловались на жизнь. Потом я встречал их на улицах (разумеется, в темных очках) и в кино, порой в обществе невероятно важных или, наоборот, робких юношей. Эмансипация сдвинулась с мертвой точки. Лишь веселая и добродушная наша хозяйка покачивала головой, осуждая новые порядки.

Однажды у нас с ней вышел такой разговор.

— Ханум, — спросил я, — правда ли, что раньше девушка совсем не участвовала в выборе жениха?

— Это не совсем так. Отец и мать очень любят своих детей и хотят, чтобы они были счастливы. Так же, как и у вас. Чаще всего родители считаются с желанием дочерей, которые сами выбирают себе мужей из тех, кто бывает в доме Задача родителей — приглашать нужных людей.

— Все это хорошо, но разве любовь не имеет у вас прав на существование?

Моя собеседница возмутилась:

— Как это — не имеет? Молодой человек знает свою будущую жену по рассказам матери, сестер. Любит еще не видя. Представляет ее себе, поет ей песни. Он знает, что в доме родителей невесты она его уже видела. И хотя беседует, поет, мысленно он с ней. Ему слышится порой ее полос или смех. Он думает о ней по ночам. Да разве для того чтобы полюбить женщину, надо непременно увидеть ее нагой? Все ли ваши браки счастливые, хотя вы и знаете друг друга до свадьбы, часто даже слишком близко? И все ли браки у вас заключаются по любви?

— Хм, действительно, бывает по-разному. Но у вас молодых девушек часто выдают за стариков, порой не однажды женатых в прошлом. Они и в этих случаях бывают счастливы?

— Саиб, я прочла много французских книжек, в которых молодые девушки — любовницы пожилых, женатых людей. Это приводит часто к семейным конфликтам, считается злом, но тем не менее это факт. Такова жизнь, и вы напрасно обманываете сами себя. Разве наши обычаи не более честные? Мужчина, которому мало одной жены, берет себе вторую, третью, четвертую… У вас он заводит любовниц.

— Но как же терпят жены?

— Редко случается, чтобы жены ссорились из-за мужа. В чем виноваты друг перед другом эти женщины? Разве они не могут быть подругами? Разве старшая не может опекать младшую, а младшая — уважать старшую? Я уверена, что у нас не меньше моногамных семей, чем у вас таких, в которых мужья не изменяют женам. Разве не случается у вас, что один мужчина любит сразу двух женщин?

— Случается. Но возникает еще вопрос: а справедливо ли такое положение, при котором мужчина может иметь несколько жен, а женщина всего только одного мужа?

В разговор вмешался хозяин, который до сих пор молча слушал, о чем мы говорили.

— Но ведь мужчина не может родить ребенка и выкормить его грудью? Следовательно, равенства нет, мужчина — это мужчина, женщина — это женщина. Одному — быть королем или князем, другому — водоносом. Один является на свет божий во дворце, другой — в пастушьем шалаше. Так устроен мир, саиб.

Не желая затягивать и обострять беседу, я предложил сделать снимки всей семьи.

В Афганистане любят фотографироваться. Хозяин пошел за дочками, хозяйка же воспользовалась моментом, чтобы лишний раз поддеть меня.

— Саиб, разве могла бы женщина уважать мужчину, который делит ее с другим? А что чувствовал бы ребенок, у которого два отца? — спросила она тихим голосом.

К счастью, отвечать мне не пришлось. Прибежали развеселившиеся девушки. Я стал фотографировать, но был, вероятно, несколько рассеян — все размышлял по поводу недавнего разговора. Хозяин заметил это и, улыбнувшись, шепнул мне:

— Не принимайте близко к сердцу, саиб. За нами старина. Теперь новые времена, и к ним надо применяться.

Я кивнул толовой и ответил ему улыбкой.

Несколько дней спустя у меня состоялась еще одна подобная беседа. Я возвращался с работы, у калитки мне встретились старшие дочки хозяина.

— Это правда, саиб, что женщины у вас могут иметь двух мужей? — спросили они и фыркнули, как по команде.