На дороге стоит – дороги спрашивает

Спокойно, не дрогнув ни одной жилкой, приблизилось она к недоступной ни для кого двери и громко, так, чтобы слышали её люди и овчарки, узнавши, учуявшие весомые её шаги, проговорила будто подсвеченным изнутри, ликующим голосом:

– Что же вы, дьяволы окаянные, наделали?! План заводу чуть было не сорвали. Как не стыдно!

Авторитетом комсомола и поэтической строкой (пятидесятые годы)

Заворг. По статусу этой беспокойной должности чего только ни обязан был делать, но, в первую голову, организовывать проведение комсомольских собраний. Самое, конечно, ответственное время – поближе к Новому году – страда настоящая: отчёты, перевыборы. Каждое собрание – драматический спектакль. Бывало, что спектакль одного актера – это, когда комсорг речист, самовлюблён, способен подмять всех под себя. Ты, заворг, для того пришел, чтобы понять, ощутить подобную коллизию и по мере сил твоих с пользой вмешаться. Интересно наблюдать, как «народная воля» свергает самовлюблённых, заболевающих вождизмом кумиров. Всё прозрачно, очевидно для тебя – вникай, влияй, но не командуй дурным образом. Много тогда было искренности, прямоты – хитрованство не одобрялось. Нередко собрания затягивались до крайности, и приходилось бежать, как спринтеру на стометровке, к остановке едва ли не последнего трамвая. Стихотворение пятьдесят шестого года, его сюжет подарен мне вот таким последним или предпоследним трамваем ночной Москвы. Скажу прямо – непричёсанные стихи, но так в жизни и автор так и не расстался с привычкой всюду, когда и не просят, соваться со своим неуёмным желанием помогать. Профессиональной замашкой заворга.

КОНДУКТОРША

Кондукторша, кондукторша,
Горишь, что маков цвет!
Косыночка воздушная,
А куража-то нет!
С досады слёзы брызнули:
Подхваченные под бока
В трамвай девчонки впрыгнули,
Сам-друг, наверняка.
«Все до единой с парнями!
А я? Тушите свет!
В вагон влетают парами.
А мне, что ж, пары нет?»
Глаза – цветы лазоревы,
Запрятав в частокол
Моднючей чёлки, с горя
Ты – обида и укор.
«Ну, как же не досадовать?
Такие вечера!
А тут работа сменная
И завтра и вчера.
Ведь мой Валерка – бестия;
Такого удержи…
На танцах с Нинкой вместе…
Мне Вовка доложил.
Подумаешь, красавица,
Троллейбусу подстать!
С такою флиртовать?
Ещё посмотрим, Ниночка, кто кого?
На мне цветёт косыночка —
Подарочек его».
Глаза её колючие
Темь улицы сквозят.
Ей так, наверно, лучше —
От всех упрятан взгляд.
Глядит и вдруг – зажмурится.
Уйдёт в мечту свою…
А пары соревнуются,
И я столбом стою:
«Как, чем помочь кондукторше?
Не приложу ума!»
– Чего глядишь? Приехали —
«Новые дома».

Заворг на трамваях, автобусах, троллейбусах колесил по району – триста с лишком комсомольских ячеек навестить, поверьте, задача не из лёгких. Очень нравилось мне ходить пешком; это когда подопечные комсомольцы не слишком далеко трудятся. Идёшь, и в силу распирающего тебя бурления молодых сил происходит поэтическая эманация – истечение строк и строф по поводу увиденного и услышанного в пути.

НОВОГОДНЕЕ

Мир так загадочен,
Так интересен!
Всё повидать бы, да поскорей.
Обрывки песен, чудесных песен,
Взл етают птицами до фонарей.
Вот тот прохожий мне не известен.
Мы с ним увидимся ещё едва ль.
Обрывки песен мы слышим вместе.
Мотивы песен летят в январь.
И верить хочется, что мир не тесен;
Жаль, мало щедрости пока у нас.
Обрывки песен, сердечных песен,
Куда нужнее нам звонких фраз!
Поверьте, люди,
Наш мир чудесен!
А встреча с песней нам дорога…
Обрывки песен, хороших песен
По зимним улицам несёт пурга.