На другой стороне

Лида прохаживалась взад-вперёд, измеряя комнату шагами. Теперь мостик казался ей невероятно тесным. Как и весь остальной корабль. Хотелось вырваться наружу, глотнуть чистого свежего воздуха, оглянуться по сторонам бескрайних полей далёкой родины.

– Поднять щиты, – скомандовала Лида. – Мы летим на низкой скорости. Думаю, закалённое стекло нашего смотрового окна выдержит давление и столкновение с мелкими объектами.

Сержант выполнил распоряжение и задал команду компьютеру.

Щиты медленно поползли вверх. Привычное дневное освещение рубки сменилось мягким полумраком красных ламп. Лида подошла ближе к окну и стала вглядываться в ползучий мрак за окном. Абсолютный мрак.

Лида начала испытывать приступ паники. Холодная бесконечная ночь безжалостного космоса будто проникала в её сознание. Лиде стало казаться, что она одна в этой пустоте и никогда, никогда не вернется домой.

– Включите прожекторы, – скомандовала Лида.

Сержант Курник нажал кнопку на приборной панели, и зажглись сигнальные прожекторы на корпусе корабля.

Зрелище, которое предстало перед взором Лиды и трёх её помощников, не поддавалось осмыслению. Облако пыли, в котором парил грозный и массивный корабль, подмигивало и переливалось радужными оттенками. Оно дышало, пульсировало, разливалось в стороны от корабля и высокими волнами набрасывалось на него.

Лида стояла у окна и, затаив дыхание, вглядывалась в невиданную красоту.

Миллиарды миллиардов крошечных песчинок, плавающих в пустоте космоса, закручивались вихрями, притягиваясь к чему-то невидимому и неизвестному.

– Это песок, – заметил сержант Курник и принялся пояснять, когда Лида и его коллеги вопросительно уставились на него. – Мелкодисперсная взвесь диоксида кремния. У меня была в детстве игрушка. Это была труба с линзами на обоих концах, а внутри, в специальной колбе, плавали мелкие песчинки в особом растворе. Одной стороной трубу прикладываешь к глазу, а другой её конец направляешь на свет. Песчинки плавали и переливались подобным образом. Мне дедушка привёз эту игрушку из поездки в Североамериканский Альянс.

– Очевидно, – заключила Лида, – есть два вывода. Либо это совпадение. Либо в Альянс уже тогда знал о составе пылевого облака, но информацию держал в секрете.

– Какой же это секрет, если этот принцип применили в детской игрушке? – удивился сержант Курник.

– Если хочешь, чтобы никто никогда не нашёл твой секрет, – ответила Лида, – спрячь его у всех на виду. К примеру, в детской игрушке, к которой никто не отнесется серьёзно. Особенна наша политическая номенклатура.

Озадаченная и задумчивая, Лида всё ещё стояла у окна, когда за её спиной послышалось движение.

– Может, капитан и допустил ошибку, – раздалось над ухом голосом младшего лейтенанта Белоокова, – однако она стоила того.

– Возможно, – пожав плечами, отвечала Лида. – Но мы по-прежнему не знаем, что таит в себе это облако.

– Я не говорю, что это неправильно, Лида, но может не стоит пессимистично смотреть на происходящие события.

– С каких это пор прагматичность стала считаться пессимизмом?

Лида оглянулась на Кирилла, который виноватыми глазами смотрел на неё в ответ. Ей стало жалко Белоокова. И себя. Много лет они дружили, поддерживали друг друга. Но в один момент Лида отреклась от их дружбы, расценив действия, а точнее бездействие Кирилла, как предательство. И всё это время Лида считала, что наказывает друга, за его взгляды и убеждения. Но это была ошибка! Нельзя обижаться на людей, тем более на друзей, если ваши мнения разняться. Это вопрос взаимного уважения. Если Лида хочет, чтобы Кирилл уважал её и поддерживал её выбор, то она тоже должна.

– Но ты прав, – улыбнулась Лида. – Я всегда готовлюсь к худшему.

Этой кроткой улыбки оказалось достаточно, чтобы растопить лёд и возродить прежнюю дружбу. Белооков крепко обнял Лиду, прошептал в ухо слова извинения и вернулся к своему компьютеру.

Шамиль подошёл к Лиде и долгое время молча вглядывался в танец мерцающих песчинок.

– Это будто живой организм, – принялся он рассуждать. – Ещё это напоминает многочисленный косяк рыб. Они все движутся, подчиняясь определенному импульсу.

– Скорее всего, – говорит Лида, – всё это облако вращается вокруг определенного центра.

– Планета? – спросил Шамиль.

– Не думаю, – задумчиво протянула Лида. – Нечто, обладающее мощной гравитацией, создаёт вокруг себя поле, притягивая мелкий космический мусор. То есть, в данной ситуации, пыль. Облако настолько плотное, что не пропускает свет и радиосигнал, значит, гравитация у этого «нечто» очень мощная. И мы несемся прямиком в него.

– Это не радует, – заметил Шамиль. – Но я надеюсь, что ты найдешь решение.

– Спокойно, – улыбнулась Лида. – Наши навигационные ракеты ни с чем не столкнулись. Значит и мы не должны.

– А это уже что-то! – обрадовался Шамиль и похлопал Лиду по плечу. – Кстати, моя программа закончила расчет. Мы не прошли и середины облака. Так что, может зря мы сбросили скорость.

Лида пожала плечами.

– Да, но если в центре окажется планета с аномально большой гравитацией, ты будешь рад, что я сбросила скорость двигателей до их минимума.