На другой стороне. Слепцы

– Трудно сказать. Все по отдельности нет. Но, как нам всем хорошо известно, толпа – это организм, управлять которым невозможно. Мы теряли контроль над ситуацией. И если бы всё пустили на самотёк, то толпа в какой-то момент взяла бы в руки оружие и принялась маршировать по Содружеству. А этого никак нельзя было допустить.

– Сколько тебе было лет, двадцать семь?

– Двадцать шесть. Только не пойму, при чём тут возраст?

– Нет-нет, ни причём. Однако, я бы хотел выразить слова благодарности твоей матери, которая вырастила такого ответственного сына и гражданина нашего великого Содружества. Продолжай, прошу. Что ты делал дальше?

– Спустя сутки, которые я дал губернатору и начальнику нацгвардии на то, чтобы они привели себя в порядок и принялись за работу, изменений в ситуации не последовало. Людские потоки, невзирая на жару, продолжали заполнять магистрали и малые улочки города. На часах было четыре часа пополудни. Я поднялся в кабинет губернатора, в его дворце. Там, в задней комнате этого кабинета был выход на террасу с фонтаном в тени акаций и пальм. Тут-то за столом я обнаружил нетрезвого губернатора и начальника нацгвардии. Охрану я отпустил заблаговременно. На мою очередную просьбу приняться за дело во имя блага всего Содружества, губернатор рассмеялся мне в лицо. Тогда я вынул табельное оружие и застрелил в голову одного и второго.

– Отчаянный и такой смелый поступок!

– Так точно, – ответил полковник Морозов, позволив себе улыбнуться уголками губ. – Я вызвал полицию и рассказал им, что, когда входил, услышал выстрелы и даже успел заметить местного жителя, сбегавшего через окно.

– Умно! – восхитился Огоннёров.

Полковник, утратив холодность суждений, увлёкся повествованием и продолжал, говоря более открыто и непринуждённо.

– Мы объявили о том, что протестанты убили губернатора Киргизской области и что преступники должны быть найдены и наказаны. Вызванная мной армия прибыла быстро. Мы вязли город в осаду, стали разгонять протесты. Я рассчитывал, что хватит несколько отрядов пехоты, которая будет посыпать улицы дымовыми шашками. Но люди, вкусившие свободу, показались мне бесстрашными. Тогда я выставил кордоны в трёх точках города, чтобы перебить поток на части и работать с более меньшими формированиями. На короткое время движение остановилось. Казалось, люди растерялись и не знали, что им делать дальше. Можно было допустить, что они начнут расходиться. Но, как я уже сказал, эти дикари познали свободу, а потому они стали напирать на вооруженный строй солдат национальной армии. И тогда я отдал приказ.

– Ты так легко об этом говоришь, полковник, во всяким случае, теперь, – заметил Огоннёров.

Полковник, словно очнувшись от упоения самим собой, взял себя в руки и ответил сдержанным тоном.

– Я выполнял свою работу, которой меня учило Содружество.

– Верно, верно. Расскажи о результате. Ты отдал приказ и…

– И армия его выполнила.

– Стрелять в безоружных протестующих. Многие ли из солдат противились приказу?

– Ни один, – полковник с гордостью посмотрел Огоннёрову в глаза.

– Хорошая работа с людьми. Они тебя уважали, уже тогда.

– Склонен полагать, что дело было в том, что мы все были наняты служить родине и защищать её интересы.

– И ты заслуженно получил звание майора за свою работу.

Министр поднялся и снова подошёл к кулеру и налил себе воды. Он выждал несколько минут, после чего сказал.

– А что это за история была на станции по добыче каллистинианской руды? Пару лет назад, что там стряслось?

– Разве, этого не было в рапорте? – спросил Морозов, позволив себе таким образом дерзость в отношении министра.

– Я бы хотел услышать всё от первоисточника. Совсем другой эффект, нежели, когда читаешь скучные отчёты, отпечатанные сухим языком.

Полковник покашлял в кулак, поправил воротник униформы.

– Меня отправили на орбитальную станцию спутника Каллисто. Рабочие здесь отказывались выполнять свою работу, ссылаясь на невыносимые условия труда. Стоит отметить, что на этой станции только за последний год было зафиксировано более полутора тысяч смертей.

– Космос дело такое, – улыбнулся министр, оставаясь стоять у кулера.

Он делал непринужденное лицо и попивал воду с деланным наслаждением, в то время как внимательно следил за половником.

– Согласен, – кивнул Морозов. – В бюллетенях, подтверждающих смерть сотрудника встречались формулировки “по неосторожности” и “несчастный случай”. Люди жаловались на некачественные скафандры, которые не отводят тепло достаточно хорошо. Многие, как я понял, просто варились заживо в своих скафандрах, работая на солнечной стороне спутника.

– Ты склонен думать, что это правда?

– Это не моё дело. Если бы скафандры были неисправны, то руководство станции доложило бы об этом. А если ситуация обстояла именно так, и рабочие говорили правду, а руководство доложило обо всём, то наверняка вопрос решался на должно уровне.

Министр вынул носовой платок из кармана униформы и протёр им блестевшее, сальное лицо.