На другом берегу (сборник)

Я онемел. Константин наслаждался моим удивлением. С детства я слышал, что «выселки» введены вместо мест заключения как акт гуманизма развитого общества. Условия проживания там очень суровые, но ведь нарушитель знает, на что идет. Чаще всего, семья «выселенца» распадалась, оставаясь в городе, но были и такие, которые добровольно отправлялись в ссылку. Молва их осуждала. Их дети будут лишены полноценного обучения. Без аттестата балльности ребенок из Зон освоения не может конкурировать с городскими выпускниками. Пройти все зачетные тесты экстерном и получить направление на работу по их результатам совершенно нереально. Костя с пониманием наблюдал за моими сомнениями.

– Влад, у нас с вами конфиденциальный разговор, поэтому я нарушаю подписку, данную мной при поселении в городе. Я обязан скрывать свое происхождение. Мне сочинили приемлемую легенду о детстве и обучении. Но ваш одноклассник считает вас надежным и умным человеком, заслуживающим правды. Знайте, что у нас там не сборище отморозков, а общество людей, гораздо более свободных и информированных, чем здесь. С техническим обеспечением трудно, комфорта мало, согласен. Но обучение – на уровне. Экстернат вполне одолим.

– Откуда у вас система индивидуальных оценочных тестов?

– У нас нет тестов. Есть учителя. Вы бы посмотрели на досуге список высланных из города, если найдете. Думаю, что это закрытая информация. Но по ту сторону она, естественно, известна. Среди ваших изгоев: профессора, писатели, инженеры, журналисты, врачи – люди часто преклонного возраста, но с опытом работы. В ближайшем времени мы осилим прорыв информационной спутниковой блокады.

– Вы хотите сказать, что «люди преклонного возраста» совершают больше преступлений, чем молодые?

Собеседник усмехнулся:

– Действительно, забавно получается. Стало быть, изменилось само понятие преступления. Что касается молодых, то их легче убедить, приманить материальными ценностями. Прибывшие к нам люди готовы лишиться комфорта, но не скрывать своей точки зрения и работать, что называется «за идею» – это их главное преступление.

– Вы так говорите, что спросить хочется, почему вы здесь, а не там. Простите, если обидел.

– Нет, не обидели. Я отвечу. Мои родители оказались вне города, когда мне было три года. Захотелось сравнить, понять, что я потерял, что приобрел. Не исключаю, что вернусь. Или вышлют. Мне пора. Идите в дом. Со второго этажа за нами, кажется, ваш сын подглядывает. Вы его не видите, а у меня глаз наметан. Какой смышленый парень – наблюдает по всем правилам конспирации.

7

В оставшиеся дни я разрабатывал маршрут нашего отпуска таким образом, чтобы он проходил ближе к родительской зоне, адресу для контрабандной передачи и отвечал рекомендованному школьному маршруту. Здесь вариаций было больше – у меня два школьника разных возрастных групп, и я обязан учесть интересы каждого.

После нескольких вариантов у меня все равно оставалось чувство, будто я что-то забыл. Я воспользовался старым приемом – походил бесцельно по комнате, пока не вспомнил, что именно нужно, и не потянулся к телефону. Связь с сестрой, как и с родителями, давно поддерживала лишь жена, периодически передавая приветы. Но тут был другой случай.

Сестра быстро ответила на мой вызов и, не давая мне возможности начать разговор, стала первой расспрашивать. Вопросы ее были о преимуществах и недостатках различных чипов. Моей племяннице три месяца – можно вживлять чип, который будет показывать очаги возбуждения, боли, беспокойства в мозгу. Родителям предлагают на выбор различные модели чипов.

– А зачем он вообще нужен? Ребенок здоров? – не выдержал я.

– Да, – неуверенно ответила сестра. – Только я волнуюсь, когда она капризничает и не спит. А говорят, что когда пойдут зубки, будет совсем страшно. Узнать, простуда это, животик или зубы, трудно – симптомы одинаковы. Из тех, кто со мной вместе рожали, многие уже своим детям поставили чипы и очень довольны результатом. Совсем не надо думать, чего хочет малыш, чип работает переводчиком.

– Но мы-то с тобой выросли без этого. Мальчишки мои – тоже.

– Это было раньше. Сейчас все по-другому. Тебе еще повезло, что у ребят нет проблем с обучением, могло быть все наоборот.

– Ты о чем? – насторожился я.

Сестра вздохнула от необходимости объяснять очевидное, и… вероятно, не только мне. Слишком уж заученными фразами она стала произносить:

– Чип работает как часть мозга. На экран можно вывести мыслительные образы, смотреть за усвоением материала, контролировать качество усвоения. Я всегда буду знать место нахождения ребенка. Можно подавлять раннее половое возбуждение и избежать проблем переходного возраста. Можно корректировать слабое зрение и слух…

– А еще можно, – прервал я, – использовать направленные сигналы для выполнения изменений внутри мозга.

– Влад, перестань повторять эту чушь! Чип во много раз улучшает процессы памяти и скорость обучения. Я не могу допустить, чтобы мой ребенок получал самые низкие баллы в классе, у меня его тогда просто заберут. Пожалуйста, не будем об этом. Это очень дорогая операция, мы сами волнуемся.