На другом берегу (сборник)

Если у координаторов был кодекс чести, то организаторы признавали любые методы воздействия. Их предшественники, вышедшие из разведывательных структур, заложили в сообщество принцип тотальной слежки и сбора любой информации за каждым появившимся на свет. Любая карта в колоде может оказаться очень кстати в нужный момент, если есть возможность шантажа, угроз, подкупа, применения секретных психотехник, тайного управления глобальными сетями.

Я почувствовал иронию в названиях «координаторы» и «организаторы». Фактически их нужно было поменять местами. Первые, выдвинутые «из низов», пытаются организовать жизнь по принципам добра и справедливости. Вторые сверху поправляют их «по своему усмотрению». Пожалуй, стоило скрывать такую правду. Пусть элитный отпрыск с детства обучается управлению, но мне противно жить и осознавать себя пешкой в его игре.

Теперь Организаторы понимали, что их накопления могут быть нейтрализованы любым количеством всеобщего эквивалента, который поступит к другой группе. Последнюю ждёт такой же «дикий» период искушений, который прошли их предки, но только гораздо дольше и болезненнее, потому что стартовые позиции бывших глав разведывательных организаций и надсмотрщиков разные. Необходимость не допустить падения собственной цивилизации, к которому они приложили руку, сохранить хоть часть своего влияния и защитить свой образ жизни впервые вынудила Совет Организаторов вступить в равный диалог и предложить финансирование проектов Стратегической зоны.

– Они показались Вам?

– Собраться за такое короткое время вместе невозможно. Срочное совещание проходило у экранов. Они впервые реально вышли на связь, мы их видели, но картинку-то можно показать любую.

– Они знают язык контактёров? Какую-то ещё информацию, которая могла бы помочь?

– Наверняка знают, но готовы выдавать её по мере появления конкретных проблем. Ты мог представить такое?

Я отрицательно покачал головой. Земное общество много лет шло к власти, которая будет лишена коррупции, к власти людей достойных, образованных, психически здоровых. Какая ирония! Лучшие представители человечества должны оглядываться на горстку, чья цель – собственное благополучие и ощущение могущества. И Димка будет рисковать жизнью ради них?

– Вася, что будет, если у Димки не получится? Пленные ребята на руднике погибнут на его глазах?

По лицу старшего сына пробежала тень, но голос зазвучал с обычной интонацией.

– Он справится. Ты же веришь в него? А ты ещё ни разу не ошибался.

Санитары натёрли мне место прививки мазью, которая должна вызвать через несколько часов покраснение и отёк. Это даст повод ещё раз навестить больничку. Дальше сидеть в отдельной палате было опасно. Народ маленького посёлка глазастый и подозрительный. К тому же я хотел провести последние часы с Димкой. Нет, я не должен называть их «последними» даже про себя!

У барака на скамеечке меня ждал академик. На мгновение я залюбовался им. Лето подходило к концу. У нашего барака, как у некоторых других, любители разбивали клумбы, делали композиции из таёжных коряг. Можно было только удивляться желанию «бесполезного» для выживания труда, да восхищаться умению оставаться людьми в условиях наказания. Мне ещё в школе казалось, что человек выделился из животного мира не тогда, когда изготовил каменный топор или стрелу, а когда повесил себе на грудь бусы, раскрасил себя татуировкой, а стены своей пещеры – рисунками. И вот сидит Иван Трофимович на скамеечке у цветущих растений – седой, задумчивый, торжественный. Ни дать, ни взять, старичок, уважаемый коллегами, любимый детьми и внуками.

– Вы заходили к нам?

– Постучал, но мне не открыли. Решил подождать.

– Димка спит. Подниметесь?

– Нет. Поговорим здесь.

Мы сели на широкую деревянную скамейку перед входом в барак. Я решил – если Димка заснул, можно поберечь тишину в нашей комнате и немного передохнуть со старым приятелем. Тепло ещё держалось, а вот свет уже нет. Вечер опускался быстро, хотя ещё недавно такие часы по праву назывались дневными.

– Я отвел Ивана Петровича в больничку. Там сейчас бригада из центра. Пусть присмотрят. Ему очень плохо. Он сказал, что все мы можем не пережить ближайшие сутки.

– Вы верите Блаженному?

– Я верю растениям. После тех дней, когда у него начинались приступы, растения трогались в рост, но не как обычно. У них непропорционально разрастались отдельные листья, появлялись утолщения на стволе, как будто опухоли на здоровом теле. Или вдруг обычные овощи мутировали и выбрасывали тонкие воздушные корни. Как будто помощи просили. Как будто им воздуха не хватало.

– Вы никогда не рассказывали об этом.

– Хотелось понять природу изменений.

– Поняли?

– Возможно. Это результат волнового и вибрационного воздействия. Я принёс вам материалы моих последних исследований. Там всё – опыты, фотографии и мои соображения об источнике и его влияния на земные организмы.