На дыбе. Русский исторический детектив

— В моей библиотеке есть список сей астрономической энциклопедии! А когда, Божий человек, ты прозревать кончину людей научился?

— Сие, Государь, случилось на горе Голгофе, что близ Иерусалима, когда распинали Христа промеж двух разбойников. Меня вдруг словно озарило, вот с той давней поры и предсказываю… И все языки мира вмиг постиг!

Иоанн Васильевич недоверчиво скривил рот:

— Не врёшь ли? Сейчас тебя испытаю. Эй, кто там, приведите сюда Бомелиуса!

Низко кланяясь, появился лекарь. Государь сказал:

— Поговорика со звездочетом на языке своем!

Немец о чем-то спросил. Викентий улыбнулся, бойко ответил — на немецком же. Бомелиус перевел:

— Господин говорит, что не только немецкий, но даже птичий язык ведает. Произношение у него такое, словно век провел в Пруссии. Пришёл сюда с двумя своими учениками по той причине, что слава о тебе, великий Государь, летит по всем землям.

Иоанн Васильевич аж приосанился, на его лице появилась довольная улыбка. Он обратился к Викентию:

— И что говорят обо мне в чужих землях?

— То, что ты, Государь, приумножил свое царство во сто крат. Завоевал татарскую Казань, богатую Астрахань и земли многие по течению Волги, Камы, Вятки, по побережью Каспийского моря и многие, многие другие. Крепкой рукой ты держишь власть: караешь изменников, награждаешь щедро верных слуг. Ты тот, на кого изливается благодать Божья.

Государь взял со своей тарелки изрядный кусок осетрины:

— Вот, человек Божий, насыщай свое чрево! — и протянул Викентию. — Вино пей до дна. Про славу мою ты хорошо рек. Но по дьяволовым козням не было мне удачи в жёнах. Можешь ли ты ведать, какова судьба и где ныне Василиса Мелентьева?

Викентий не спеша, степенно пережевал осетрину, утер полотенцем уста и лишь после этого сказал:

— Для этого трудного гадания следует употребить таблицы арабской магической кабалистики. После обеда я выполню, Государь, твою просьбу.

…Иоанн Васильевич все оставшееся время нетерпеливо дергал ногой, но, вопреки своему нраву, Викентия не погонял.

Предсказание

Обед наконец закончился. Всех лишних Государь из трапезной прогнал.

Уставился мутным взглядом на Викентия. Тот извлек из мешка, который был при нем, пять больших; таблиц, исписанных цифрами. Шестая — ключ к кабале, где под латинским алфавитом стояли соответствующие цифры. Свинцовым карандашом стал что-то записывать на полоске папируса. Через малое время произнёс:

— Василиса Мелентьева напрасно пострадала от какого-то влиятельного и могущественного человека. Архангел Михаил по приказу сына Давидова забрал её из гроба и отнёс на седьмое небо. — С печалью взглянул на царя: — Так что, Государь, сия особа на земле более не обретается.

Грозный, пытаясь осмыслить ответ и свою вину перед сыном Давидовым, а также перед Архангелом Михаилом, тяжко вздохнул и спросил главное:

— Ты, Божий человек, нынче говорил рабу моему Басманову, что мне де жить осталось недолго? Так ли это?

Викентий скорбно опустил голову:

— Да, великий Государь. И признаюсь тебе, что именно сия причина и позвала меня в дорогу. Прежде чем ты отойдешь ко всем святым, я возжаждал насладиться зрелищем — захотел зреть тебя, мудрого и непобедимого.

Иоанн Васильевич побледнел, пожевал губами, как он это всегда делал во время сильного волнения.

— Не безумие ли говорит в тебе? Или это ухищрение бесовское?

— Нет, великий Государь, это говорят звёзды! Следующий год — тысяча пятьсот восемьдесят четвертый от Рождества Христова, год планеты Меркурия, ещё незабвенный учитель мой, мудростью которого я всегда восхищаюсь, Клавдий Птолемей определил Меркурия как планету мудрости, военного порядка, суровости. Но ежели против сей планеты обозначится кровавая звезда Тодес и своим лучом укажет на город, где благоденствует могущественный царь, то сей царь спустя двести двадцать два дня отдаст душу Богу.

— И что же?

— А то, что за тобой смерть. Государь, явится семнадцатого марта следующего года.

Иоанн Васильевич скорбно поник. Притихли и окружающие.

Годунов покачал головой:

— Враки, поди!

— Государь наш проживет ещё долго, — поддержал его Басманов.

Викентий развел руками:

— Сие не от себя реку, эти предсказания зиждутся на твердой основе — называется наука астрология.

Ловушка

Иоанн Васильевич ничего не возразил. Последнее время что-то случилось с ним. Все чаще, и не только во сне, но и наяву, он видел лица тех, кого не пожалел, лишил жизни: и стременного Никиту Мелентьева, и царицу Марию Долгорукую, и её брата Петра, и сокольничего Ивана Колычева и многих, многих других. Все они являлись в самом страшном виде: окровавленные, изувеченные, с выбитыми зубами и пустыми глазницами.

Он пытался глушить эти видения пьянством, но старый, ослабленный дурной жизнью организм уже не принимал алкоголь. Головная боль сделалась постоянной, мёртвые лица теснились перед ним, выкрикивали: «Нас убил, убей и себя!»

Государь на коленях полз к образам, бросал до тысячи поклонов и час, и два плакал над собою. И уже ничего не тешило, уже жизнь и впрямь опротивела.