«На этой страшной высоте...». Собрание стихотворений

Город каменный, солидный.
Провожатель мой завидный.
Парень статный, парень видный.
По гостиному двору
Водит паву поутру,
Приглашает к серебру.
— Нам колечки позвончее,
Чтоб по гроб носить на шее!
Чтоб сердечки их слыхали,
Чтобы слезы просыхали
В ночь весеннюю бессонну
От веселого от звону,
Чтобы паву при разлуке
Не смущал никто во скуке,
Чтобы чуял, что — чужая
(Ждет иного урожая),
Чтоб, когда сойдемся вместе,
Сладко стало бы невесте,
Чтоб сердца соприкоснулись,
Цепи белые сомкнулись. —
За прилавком алая баба,
Словно заяц из ухаба,
Смотрит — колотая жаба,
Говорит в ответ слащаво:
Что за диво, слово право?
И тебе ли обручаться,
Коль навек пора прощаться?
Парень будто ты и путный,
Ветерочек твой попутный.
У тебя, небось, за морем
Есть жена, давай поспорим.
Так вальяжна, что под пару
Поддает где надо жару.
Ведь сюда назад дорожки —
Семиверстные сапожки,
Нашей дуре дай сережки,
Две жемчужные горошки.
Паруса твои порвутся,
Корабельщики собьются,
Волны вспять не повернутся.

12.11.1942

«С швейцарской миссией уплыть…»

Малиновка моя, не улетай,

Зачем тебе Алжир, зачем Китай?

Г. Иванов

С швейцарской миссией уплыть —
В Шанхай, подальше всех Австралий.
Забыть себя и Вас забыть
На островах чудесных Бали.
Чуть-чуть глаза подрисовать
И белые цветы — к пробору.
И загореть. Не ждать, не звать.
Не верить звездному узору.
Работать: англичан везти
В колонии, домой — французов.
Менять заложников. Спасти
В пожар как можно больше грузов.
Купить японские стихи,
Китайского божка, что с рыбой.
Шелка легки, теплы, сухи,
И стать — Царевною Улыбой.
Там улыбаться суждено
И рикшам, и последним гейшам.
И будет так заведено
У нас потом всегда в дальнейшем.
Восток сощурил длинный глаз,
Манит подальше — за женьшенем.
Не совершай в степях намаз,
Мы вере предков не изменим.
Там тигры. Уссурийский край.
И царь зовется Берендеем.
А где же был меж речек рай,
Чью память мы всегда лелеем?
За ним бы надо повернуть,
Вернуться нужно в общем даже.
Тут север Польши. Обогнуть —
Все рубежи, межи и кряжи.
О, речка Мирка, а другой
Я что-то здесь еще не вижу.
Я спину изогну дугой,
Я прыгну, не возненавижу…
Как сладко, заключив контракт,
Его исполнить и вернуться.
Довольно дуться. Первый акт
Закончен. Можно улыбнуться.
Я научилась языкам
И сказкам самой первой ночи.
Мы миримся. И по рукам.
Нет больше слов, ни сил, ни мочи.

1942

«Это было головокруженьем…»