На грани полуночи (ЛП)

– Как он связал меня с вами? Спросите себя самого! Эти головорезы напали на меня! Избили!

От негодования голос Пэрриша срывался на визг.

– Простите. Я разбираюсь с этой незначительной проблемой, пока мы говорим…

– Незначительной проблемой? Так вы это называете?

Остерман поморщился:

– Я знаю, что это серьезный прокол…

– Из-за ваших неприемлемых методов разбираться с проблемами мы вляпались во все это! – бушевал Пэрриш. – Каждый ваш рискованный случай выставляет «Хеликс» в невыгодном свете, что может стоить нашим акционерам потери сотни миллионов долларов!

– Понимаю, но в свою защиту должен напомнить вам, что…

– Да какая защита?! – гаркнул Пэрриш. – Вы только вылетаете нам в копеечку. Расходы без конца, Остерман. Еще один намек на неправомерные действия, и мы вас уволим. Вы должны нести полную ответственность за устроенную вами неразбериху, а все валится на нас.

– Мистер Пэрриш, я…

– Я думал, ваша организация действует в рамках закона! Я вам доверял, Остерман! Позволил собственной дочери участвовать в вашей программе! А теперь узнаю, что доверил ее бесчеловечному преступнику?

– Ложь, – запротестовал Остерман. – Макклауды делают из меня козла отпущения за смерть их брата, пытаются уничтожить мою…

– Меня не интересуют жалкие подробности.

И повесил трубку.

Остерман в сердцах швырнул телефон. Как смеет Пэрриш так с ним говорить? Если «Хеликс» и стоит миллиарды, так только благодаря ему, Остерману. Новейшие методики лечения параличей и повреждений спинного и головного мозга, весьма полезные применения в вооружении, – все это плоды огромных усилий и жертв Остермана. Он один оказался достаточно смел, чтобы нести необходимые моральные обязательства перед своей совестью во имя великого блага человечества. Оставить наследие будущим поколениям.

И этот человек бранит его!

Так у Пэрриша мороз по коже, что его драгоценная дочурка участвовала в программе Остермана? Он помнил Иди. Худенькая, большеглазая, настороженный взгляд. Артистичная натура. Психологическая черта, заставлявшая нервничать ее семью.

О, как же хотелось посмотреть, не может ли взаимосвязь с Иди дать хорошие плоды. Однако она была малюткой Пэрриша. Ее мозги – под запретом.

Все же, как это часто случается, увлечение Иди дало новое направление исследованиям: начались эксперименты с натурами творчески одаренными, а не только со склонностью к естественным наукам, что значительно расширило область тестируемых объектов. Результаты впечатляли, хотя еще не в том виде, чтобы их обнародовать или запатентовать. Фактически опыт с Иди знаменовал начало предпочтения Остермана работать с девушками.

Да и Гордон так счастлив заполучать девчонок. А его благополучие – вещь важная. Остерману не давала покоя идея поиграть с Синтией, когда Гордон вконец измотает ее. Она очень одарена, если верить музыкальным ревю в Интернете. Остерман еще не пробовал «Экс-Ког» на музыкальных талантах.

И он неожиданно словно наяву представил, как возлагает венец «Икс-Ког» на Иди Пэрриш. Ставит ее на колени перед собой, расстегивает брюки. И она, послушная и покорная, как овечка, занимается с ним оральным сексом.

И разумеется, все на глазах Чарльза Пэрриша. Связанного и с кляпом во рту.

Остерман проводил подобные опыты, хотя обычно принуждал объекты «обслуживать» Гордона, а не самого себя. Использование «венца хозяина» требует концентрации. Сексуальное удовольствие отвлекает. Несколько раз он пытался, но понял, что больше раздражается, чем испытывает удовольствие.

Но ради того, чтобы досадить Пэрришу, он готов себя заставить. О, в самом деле расстарается.

Синди, скрючившись в роскошной мраморной душевой кабинке, набрала смску Майлсу. «Приют» на поверку оказался дорогим комплексом, стоявшим на лесистом холме в маленьком городке Аркадия.

Она вытащила из кармана маячок, следуя печатным инструкциям, запустила передачу. Батареи хватит на два дня.

Вряд ли она сможет вести игру целых два дня, но эй, никто не просил ее ввязываться во все это. Если они почуют что-то, то смогут за ней прийти. Если нет, ей не повезет. Возможно, все они чересчур заняты, гоняясь за другими злодеями, и она не могла их за это винить.

С этими ободряющими мыслями Синди ввела код маячка в сообщение и нажала «отправить». У нее не нашлось никакого предлога не предстать пред ясны очи Джареда, кроме нервного позыва к мочеиспусканию, обернувшемуся лишь парой выдавленных капель.

В общем зале стояли диваны, компьютеры, а по стенам тянулись полки с книгами. При виде Синди Джаред усмехнулся и помахал симпатичному пожилому мужчине в развевающемся белом халате, стремительно шагавшему через комнату.

– Эй! Доктор О! Позвольте вам представить…

– Не сейчас, Джаред. Я занят.

– Но это новенькая, о которой я вам рассказывал, – настаивал Джаред. – Вы же мне говорили, что хотите встретиться с ней лично, как только я ее приведу!

Доктор О повернулся с мрачным видом, словно вот-вот откусит Джареду башку, и тут увидел Синди. Лицо его стало непроницаемым. А потом он улыбнулся.